Не плачь, девчонка
Шрифт:
Домовёнок сразу появился на ступеньках.
– Да, хозяйка. Я тут.
– Данко, Тоби не возвращался?
Он огорчённо покачал головой:
– Нет ещё.
Шаги шуршат совсем рядом, и я открываю глаза – опять задремала. Тобиас очень красив в белоснежной футболке и джинсах. В руках у него большая спортивная сумка.
– Привет, – он сразу наклоняется и целует меня в губы. В глазах решительность и никакой злости. – Знаешь, Эль! Нам бы надо поговорить, но сначала выслушай предложение.
– Тоби! Ты правда возьмёшь нас на море?
– Ну а что, поселимся на безлюдном пляже. Только ты, я и Северус. Будем целыми днями загорать, купаться, собирать ракушки и танцевать в ночных клубах.
– В ночных клубах? А куда мы денем Северуса?
– Ничто не мешает взять с собой Данко. Ну как? Едем?
– Едем! – я с визгом прыгаю ему на шею, беспорядочно целуя в щёки и губы. Потом всё же беру себя в руки и серьёзно смотрю ему в глаза.
– Что?
– Твоя чашка, Тоби… Разбилась.
Он хохочет, запрокинув голову, на шее выделяется кадык и, не удержавшись, и прикасаюсь к нему губами.
Перестав смеяться, он смотрит мне в глаза, и мы соприкасаемся лбами.
– Эль, я уже трижды применял к ней «Репаро». Она совершенно несчастливая. И если ты ещё не передумала, вам хватит часа на сборы. Я взял портключ, который сработает через семьдесят две минуты.
– Ещё поцелуй, – говорю я, – и побегу собираться!
– Ещё поцелуй, – ухмыляется Тоби, – и мы никуда не поедем.
Неохотно я сползаю с него на землю и бегу в дом, чтобы разбудить и обрадовать сына. Спотыкаюсь на пороге и открываю глаза.
Я по-прежнему сижу на крыльце. Н-да, мне бы романы писать! Я сердито наколдовала «Темпус». Шесть вечера! Я его жду уже два с половиной часа. Что могло так сильно задержать? Затекли уже все конечности. Из открытой двери дома послышался голос Северуса – проснулся уже. И Данко, наверное, его кормит.
Сынок появился на крыльце спустя пять минут и расширил глаза:
– Мам! А чего ты тут?
– Просто сижу, – потрепала его по лохматой голове. Волосы уже опять отросли. Подстричь бы. – А ты чего?
– Ничего, – и малыш вдруг забрался ко мне на колени, обвил тонкими ручками шею, прижался и уткнулся носом в шею. – Мам, а Дерек к нам когда приедет?
– Он же вчера был, – я обняла покрепче ребёнка и стала гладить по маленькой спине, чувствуя под руками косточки позвоночника. Всё-таки, он у нас слишком худенький. – Может, мы сами съездим к ним в гости?
– О, мам! Давай! А когда?
– Не знаю, Сев, мне ещё зелья доварить нужно. Завтра никак не получиться. Может, денька через два? И папу спросим.
– А где папа?
– Скоро придёт. А что ты в домик не бежишь? Надоел?
– Не-е, мам. Там хорошо. А ты расскажешь мне сказку?
– Сейчас, что ли?
– Ага.
Я вздохнула, глядя в сторону калитки поверх его плеча. – Ну слушай. Жили-были на свете три поросёнка. Три брата. Старшего звали Наф-Наф…
Северус уже давно убежал в своё царство на деревьях, утомившись сидеть на одном месте, а Тобиаса всё не было. Сначала я наколдовывала «Темпус» каждые двадцать минут, потом каждые десять. Ветер на самом деле дул прохладный, и я попросила Данко уговорить Северуса надеть курточку.
В половине девятого пришлось делать зарядку и даже побегать, чтобы размяться. Я уже мысленно представила себе все катастрофы, какие когда-то видела в фильмах. И дольше сходить с ума, сидя на одном месте, просто не было сил. Теперь я очень хорошо понимала Тоби, который за меня волновался. На душе было тягостно и тоскливо. Я даже перестала гадать, каким его увижу. Сколько можно, в конце концов? Данко снова уговаривал поесть, но мне просто не хотелось. Впрочем, от горячего чая с бергамотом отказываться не стала. В десять уже стало темнеть. Хорошо над крыльцом горел фонарь. Я попросила домовёнка принести мне книгу и сидела, укутанная уже в два пледа, разбирая премудрости древних рун.
В половине одиннадцатого я уговорила Северуса идти спать. Малыш капризничал и с трудом согласился на сказку от шушпанчика. Оказалось, Руни знает много интересных историй. Она теперь по вечерам улетала охотиться с черным приятелем, а днём отсыпалась.
Когда высоко в небе я увидела далёкий огонёк одинокой фары, «Темпус» показал без трёх минут двенадцать. Почти полночь.
Быстро позвав Данко, велела отнести пледы и подушку обратно в дом, да разогреть какой-нибудь еды. Сразу стало зябко, и я обхватила себя руками. Мотоцикл приземлился почти бесшумно, остановившись где-то за углом дома. Меня стала бить мелкая противная дрожь – наверное, от ночной прохлады.
С удивлением я услышала голос Тоби, что-то говорившего, и хотела уже побежать к нему навстречу, когда он вывернул из-за угла дома, заставив моё сердце неровно дёрнуться. А следом за ним показался мой братец. Тоби даже не сразу меня заметил, продолжая что-то говорить Джею. Я не разбирала слов из-за непонятного шума в ушах.
– О, привет, – он едва не налетел на меня и резко затормозил. – Ты чего не спишь? Поесть чего-нибудь осталось? Пошли, Джей, он у меня в кабинете. Но я думаю, тебе лучше остаться ночевать, куда ты на ночь поедешь?
– Привет, Эль, – улыбнулся мне брат, а муж уже бодро поднялся по ступенькам и заходил в дом.
– Тоби, – окликнула я, и он замер, полуобернувшись. – Я там твою чашку разбила. Извини.
– Да? – он недоумённо пожал плечом. – У нас что, мало чашек?
Не дожидаясь ответа, он скрылся в прихожей.
– Привет, – я улыбнулась брату через силу, чувствуя себя каким-то роботом. – Иди, Данко вас покормит.
– А ты?
Я покачала головой и махнула рукой, голос внезапно отказал, а в горле появился неприятный ком.