(Не) по любви
Шрифт:
– Она стесняется! – догадался кто-то.
– Как тебя зовут, кисуль? – спросил другой.
Ситуация накалялась. И руки предательски дрожали, когда она опускала на стол очередной бокал с напитком. Даже сидя каждый из них внушал трепет. Казалось, что зал ресторана расплавится от концентрации тестостерона. Успокаивало одно! Как бы пьяны они ни были, но причинить ей вред не сумеют. Пока она здесь, внутри.
– Станешь нашим десертом? – проговорил один из них и улыбнулся сквозь бороду.
– Я бы дорого заплатил за такую вкусняшку! –
Парни переглянулись. И ей показалось, что этот обмен взглядами служит им некой формой общения. Как будто язык, на котором они говорили, оставался вне зоны ее понимания.
Каждый из них уже отметился, одарив её «комплиментом». И только один сидел, не раскрывая рта. Наблюдая их травлю и подперев кулаком подбородок. По всему было видно, что именно он – их «главарь». Все четверо смотрели на него, как будто ища одобрения.
– Аукцион? – хлопнул в ладоши курчавый.
Он первым вынул и бросил на стол пару сотен. Вдруг все оживились и стали шарить в карманах. Очень скоро в центре круглой столешницы образовалась целая куча смятых банкнот.
– Поедешь с нами, и все это будет твоим, – подмигнул бородач.
О том, сколько денег лежало на скатерти, можно было гадать. Скорее всего, эта сумма во много раз превышала то скромное жалование, которое Кэт получала в отеле от тети Рози. И, вероятно, нулей в этой сумме было как минимум три. Трудно даже представить себе, что эти пятеро сделают с ней за подобные деньги.
– Я не продаюсь! – сказала она без раздумий.
– Ишь ты! – прозвучало в ответ.
– Значит, за так даешь? – рассмеялся кто-то.
Она промолчала, стараясь не выдать свой страх. Поднос опустел, оставался один лишь стакан. Скованный прозрачными гранями кубик льда, позвякивал, ударяясь о стенки. Кэтрин молча приблизилась к их главарю и слегка наклонилась, водружая стакан на столешницу…
Вдруг, послышался громкий шлепок! Он прозвучал так, словно били ладонью по голому телу. От неожиданности она едва не упала. Да так и застыла, облокотившись ладонью о стол. Только теперь понимая, что подол сарафана приподнят. Под платьем на ней были плотные трусики, но даже они не смягчили удар. И кожа под тканью горела!
Раздались аплодисменты, все четверо замерли в предвкушении. Словно этот шлепок по заднице был только началом игры. Казалось, еще секунда, и они разложат её на столе! Недолго думая, Кэтрин схватила стакан и, обернувшись, одним метким движением выплеснула его содержимое прямо в лицо обидчику.
Мужчина вскрикнул! Очевидно, кубик льда угодил ему прямо в глаз. За столом воцарилось молчание. Кэтрин одернула юбку и отступила назад. Они по-прежнему смотрели на неё. Все, как один! Но что-то изменилось. Как будто взамен едкой похоти их взгляды теперь излучали… сочувствие. Она медленно повернулась. Теперь и сама, понимая, что по собственной воле угодила в капкан. Он вытер лицо полотенцем, отбросил его и поднялся со стула. Обнаруживая свое превосходство!
Она бежала, задыхаясь, как будто он гнался за ней по пятам. Ей даже мерещился звук шагов за спиной. И только закрывшись в туалете, она сумела понять, что случилось. «А если они разнесут ресторан?», – в отчаянии думала Кэтрин, – «В отместку! Они же пьяные!». Вдруг в дверь постучали.
– Кэт! – позвал встревоженный голос тети.
Она впустила её и закрыла щеколду. От мозаики двоилось в глазах. Отмотав лоскуток полотенца, она прижала его к лицу.
– Кэтти! – опять воскликнула тетя. – Что ты наделала!
Кэтрин убрала пропитанный влагой бумажный листок и с удивлением взглянула на женщину.
– Что значит я?
Тетушку было не узнать! Обычно строгая, не позволявшая себе лишний раз улыбнуться, сейчас она буквально тряслась, теребя рукава длинной кофты. На ее худощавом лице читался неподдельный испуг.
– Ты хоть знаешь, кто эти люди? – проговорила она срывающимся голосом.
– Не знаю, и знать не хочу! – отрезала Кэт.
– Девочка, Господи! – тетя закрыла руками лицо. Как будто сама она только что стала жертвой чужих издевательств.
– Он ударил меня! Я должна была это терпеть? – возмущенно воскликнула Кэтрин.
– Ты должна извиниться, – смиренно ответила тетя Рози, с мольбой посмотрев на племянницу.
«Да что здесь творится!», – подумала Кэт.
– Я тебя заклинаю! Прошу! Умоляю! Сходи, извинись! – с придыханием проговорила Рози. От нее исходило такое отчаяние, что Кэтрин вдруг стало страшно.
– Хорошо, – кивнула она и пошла вслед за тетей по коридору.
На выходе в зал ресторана Рози замерла.
– Иди! – подтолкнула она, и Кэтрин шагнула вперед. Она шла очень медленно, размышляя, как именно стоит просить извинений. Под платьем кожа горела, все еще помня прикосновение его руки. И чем ближе она подходила к столу, тем сильней становился жар.
В этот раз молчание, которым её встретили, было исполнено разных эмоций. Кто-то смотрел на неё с усмешкой, в глазах другого читался испуг, третий вообще избегал её взгляда. А четвертый… Хотя, может быть, ей показалось? Но в глазах четвертого Кэт различила восторг.
– Я прошу прощения, – тихо сказала она, глядя в пол.
– Громче! – жестко выдавил он.
Она повысила голос:
– Я извиняюсь!
– В глаза мне смотри! – прозвучало, словно приказ. И Кэт, пересилив возникшую дрожь, подняла на него свой затравленный взгляд. Он сидел, вальяжно разбросав свои длинные ноги. Опираясь о стол одним локтем. Второй рукой прижимая к глазу салфетку. Когда он убрал её, Кэтрин увидела, что острый кусочек льда оставил свой след рядом с нижним веком. Еще немного, и мерзавец лишился бы глаза!