Не проходите мимо. Роман-фельетон
Шрифт:
Вика порхала от прилавка к прилавку.
— Подберите-ка мне кожаный реглан. Хочу сделать мужу подарок. Только чтобы реглан был с блеском. Люкс!
— Размер? — с готовностью спросил продавец.
— Пятьдесят шестой, рост пятый…
— Ваш муж — большой человек…
— Конечно, это знают все, он видный работник, — ответила польщенная Вика.
— Едва ли подберем, — загрустил продавец. — Редкий размер.
— A y вас не бывают подушки-думки? У меня теперь новая страсть. Я уже купила одиннадцать штук! И среди них есть одна персидская и две сиамские.
— Думок не держим, — с ударением сказал продавец.
Получив приказ «пускать», швейцар дядя Митя отступил на заранее подготовленные позиции, и покупатели вошли в помещение. Окружив тесным кольцом Вику и Веру, они с любопытством обозревали участников съемки.
— А здорово вы играли эту буржуазную штучку! — восхищенно улыбаясь, произнес гражданин с пылесосом. — Разрешите от имени, так сказать, общественности поблагодарить!
— Фуй! — сказала Вика. — Разговоры, как в универмаге! — и, растолкав толпу, вышла на улицу.
— Вот молодец! — завистливо заметила девушка с томиком Станиславского в руке. — Как она вжилась в образ!
— Так вжилась, что ее оттуда никак не выживут, — сказал кто-то. — Это же жена кудеяровского Закусил-Удилова. А вы уж и прослезились — «актриса», «образ»…
От хохота зазвенели стекляшки люстр в отделе ламп и абажуров.
Операторы и Вера вышли на улицу. Вика стояла у машины..
— Ах! Сколько еще сталкиваешься с некультурностью публики! — сказала она, презрительно поглядев в сторону магазина.
— Что ты, Вика? — почему-то покраснела Вера. — Разве так можно?
— Ах! Они же обо мне говорят нехорошие вещи… Впрочем, какой кокетливый денек! — переменила тему Закусил-Удилова. — Вы знаете, у нас под Кудеяровом — избранное местечко. Сплошь виллы, персональные дачи. Спросите дачу Закусил-Удилова — каждый покажет. Приезжайте к нам в воскресенье. К сожалению, на неделе мы будем заняты: меняем квартиру.
— Что, лучшие условия, больше площадь? — спросила Вера.
— Нет, менее роскошная, чем прежде, но зато в доме, где живут одни ответственные работники… Ну как, приедете?
— Благодарствую, — пробормотал Мартын, — работы много, не знаю, удастся ли выкроить время…
— Тимофей снимает дачу рядом, — сказала Вера, — вы же все равно там будете.
— Приезжайте, — проворковала Вика и дотронулась до руки Мартына. — Вы будете чувствовать себя у нас как дома. А ваш приятель какой-то бука… Молчит и смотрит, смотрит и молчит. Впрочем, есть сорт мужчин, которые, увидя меня, немеют.
— He нахожу слов, — сказал Юрий, — лишился дара!
— Острота — высший класс! — воскликнула Вика и, сделав глазки Можаеву, подхватила Веру под руку. Женщины зашагали по тротуару.
Лимузин Закусил-Удилова, как хорошо воспитанная собачка, шел у Викиной ноги, не обгоняя и не отставая.
— Пойдем питаться! — сказал Юрий.
Мартын поглядел на Можаева затуманенными очками:
— Мне почему-то сегодня не хочется есть!
— Таинственное явление природы, — усмехнулся Юрий. — Впервые в жизни Благуша отказывается
Мартын молча прочел письмо и закручинился. Ему было явно нехорошо. Хотелось остаться одному… умчаться куда-нибудь, где нет ни сценариев, ни киноаппаратов, ни Калинкиных, ни Умудренских, ни комиссионных магазинов, ни иронических улыбок покупателей…
— Кстати, Март, Пелагея Терентьевна собирается ехать к Бомаршову. Поедем вместе, а? Есть возможность дать бой нашему сценаристу. Едем!..
Фельетон двенадцатый. Среди забытых и потерянных
Бюро находок, или, как его попросту называют, «Камера хранения забытых и потерянных вещей при коммунхозотделе Красногорского облисполкома», занимает всего две комнаты. В первой стены почти сплошь заняты стеллажами. Тут за маленьким столиком сидит Надежда Калинкина. Во второй, за стеклянной перегородкой, базируется директор — коренастый мужчина в мохнатой розовой тюбетейке и парусиновом костюмчике.
Раздутием штатов учреждение явно не страдало, и в нем, следовательно, отсутствовали и бюрократизм, и склоки, и зажимы всех видов, и прочие недуги «расширенных аппаратов». Даже рационализаторские предложения тут внедрялись быстро, без волокиты и заседательской суетни.
Казалось бы, какие могут быть новшества в таком консервативном деле, как выдача владельцу забытой им вещи? Именно так и мыслили работавшие до Нади на столе выдачи сотрудницы. Они, не мудрствуя лукаво, регистрировали доставленные зонтики да свертки, списывали в утильсырье непарные калоши и аккуратно оформляли ежемесячные балансы потерь и находок. Если же за какой-либо вещью долго не являлся хозяин, то согласно инструкции ее сдавали на склад госфонда.
Вот с них, с невостребованных предметов, и начала Надежда Калинкина переосмысливание методов работы. Самое любопытное заключалось в том, что «бесхозяйными» оказывались, как нарочно, ценные находки. И это обстоятельство очень сердило Надю.
— Ведь это типичное неверие в честность советского человека! — возмущалась Калинкина. — Жила-была в феодальные времена пословица: «что с возу упало, то пропало». Так вот, владельцы этих вещей все еще считают «упавшее с возу» пропавшим. Безобразие! Я предлагаю: если больше двух недель за находкой никто не приходит, мы начинаем разыскивать хозяина вещи. И вручаем ему ее. Это не только улучшение обслуживания, но, если хотите, форма агитационно-массовой работы!
Так как первой и последней инстанцией в бюро является директор, то рационализаторское предложение Надежды было тут же одобрено и рекомендовано к незамедлительному проведению в жизнь.