Не провоцируй босса, опасно!
Шрифт:
— А чего он хочет? — всхлипнув, спросила Люда.
— Ребёнка.
При слове «ребёнок» кровь отхлынула от моего лица. Я вспомнил, сколько раз делал Соне больно, говоря о наших детях. Её рассказ меня шокировал, я был как в прострации после услышанного, ничего не соображал, вышел на автопилоте. Не помню, что сказал друзьям, сел в машину и дал по газам. Нужно было выпустить пар, причём срочно. Спарринг отпадает, но… как хотелось всё крушить вокруг.
Нельзя!
Сбитые
Глава 39
Постепенно мой разум начал прояснялся, гнев и ярость уходили на второй план, эти чувства мне сейчас не советчики. Теперь важно мыслить предельно ясно, и не поддаваться эмоциональному порыву. В одном я был уверен, Макар будет страдать долго, смерть для него —роскошь. Родители Сони любят деньги, ну что ж, у них их скоро не будет. Уверен, если надзорные органы на них натравить, много недочётов найдут. А пока они будут по ночам не спать из-за проверок, я займусь семьёй. И разберусь, кто в чём виноват, а уже потом буду думать, воздаянии. Сел в машину и поехал к солнечной, она и так вся на взводе, из-за предстоящего разговора. Хватит с неё волнений, она выпила эту горькую чашу сполна.
Пока ехал, анализировал услышанное, нет, не сцены насилия, а действия людей что причастные к этому. Чем больше я думал, тем больше чувствовал, что-то тут не так. Из услышанного, выходит, что Макар не с основания фирмы работает с родителями Сони. Тогда вопрос: люди для которых деньги во главе угла, никогда бы не допустили, чтобы кто-то посторонний получил контрольный пакет акций. Они были на грани банкротства, и он спас своим вложением их бизнес? Маловероятно. Потому что боялись они его сильно, значит, тут что-то другое. И почему он настаивал на браке с Соней? Тут любовью не пахнет, такие, как он, попросту не знают, что такое любовь. Возможно, одержимость… Нет, и этот вариант отпадает, если было так, то не опусти бы, или нашёл способ вернуть.Нужно с этим разобраться. Даю голову на отсеченье, он имеет компромат, осталось узнать какой. Завтра к Глебу заскачу, и маму нужно навестить, она же нос свой туда совала. Чёрт! Как я об этом мог забыть? Ладно, всё завтра, сегодня любимая.
Когда я вошёл в дом, у меня было желание кинуться,и схватив Соню в охапку, зацеловать, чтобы она позабыла прошлое. Сказать, что мне очень жалко её, и я готов всю жизнь положить, чтобы излечить раны, нанесённые этим уродом. Но, это только бы сильнее её расстроило, поэтому я выбрал другую тактику:
***
Кир
— Солнышко моё, — подходит он ко мне,плавной походкой хищника, кладёт руку на спину и притягивает к себе. — Безумно соскучился…
Произносит он на выдохе, и дарит нежный поцелуй. Сердце трепещет от него, и тут же становится горько. Будет ли он меня так целовать, после того как узнает правду? Он отстраняется. Я, собравшись с духом, выпалила на одном дыхании:
— Кирилл, я готова рассказать…— и тут его палец оказался на моих губах. В недоумении поднимаю взгляд на него. Смотрит так пристально, и убивает ответом:
— Не нужно. Я всё слышал.
От его призрения сердце пропустило удар и замерло, вязкий туман отчаянья, начал обволакивать мой разум. Я не знала, что ответить, в голове пустота, а сердце изнывало от боли. «Он всё знает»! — глухим эхом раздаются эти слова в моей голове, снова и снова.Я тяжко вздохнула и прикрыла глаза, пытаясь, справится с эмоциями, руки онемели от волненья.
— Соня, посмотри на меня.
Не могу. Хоть режете меня!
Тяжкий вздох Кира, и он прижимает меня к своей груди.
— Глупенькая…—выдыхает мне в затылок, — не нужно стыдиться, или боятся моей реакции. Я как любил тебя, так и люблю, ничего не изменилось. Глупости совершать не буду, у нас сейчас Ромка в приоритете. Но, по заднице тебя не мешало бы отшлёпать.
— За что? — поднимаювзгляд.
— То, что боялась сказать, что детей, возможно, не сможем зачать.Мне всё равно, можешь ты этого или нет. Детей можно усыновить, или суррогатную мать нанять, это сейчас не проблема. Но то, что я чувствую к тебе, ни за какие деньги мира не купишь. Потому что, я тоже уже не смогу без тебя жить. Существовать, возможно, но не жить.
Уткнулась ему в грудь, и заплакала. Это слёзы были не боли, аоблегчения, давящий на меня груз сомнений, постепенно исчезал.
— Солнечная. — Взял меня за подбородок Кир. — Завязывай сырость разводить,всё же хорошо. А то, что было — забудь. Нет больше этого прошлого у тебя,теперь у тебя будущее: Ромка и я. Не стоят эти твари, даже твоих воспоминаний. Сожги прошлое мысленно,как уродливые картины. Никто не посмеет тебя обидеть, слышишь?— смотрит на меня с нежностью, и осторожно касается пальцем моей ресницы. — Слезинка.
— Легко сказать, забыть…
— Я помогу тебе. Захочешь поговорить, я в твоём распоряжении. Понимаю что, сложно, читал как-то об этом в одной статье. И всё же, лучше не молчать.
— Почему ты читал?
Неужели он знает, о матери?Кир тяжко вздохнул и подтвердил мои догадку:
— Мой отец изнасиловал мою мать, результат его мерзости перед тобой. Так что, я не долгожданный ребёнок, а плод унижения и боли своей мамы. Я годами наблюдал, как она страдала и менялась. Я не хочу тебе такой судьбы.