Не родной папа
Шрифт:
Следом чувствую, как по ноге скользит что-то бархатное, гладкое и теплое. Тоже на автомате одергиваю ногу, но понимаю, что это Артемида моя. Черт. Она тут откуда?!
Ева залазит в полумраке на комод с другой стороны от кровати и визжит.
Поднимаюсь, ночник включаю и к Еве иду в первую очередь. Боюсь, что у нее сердце остановится от страха.
— Тише ты, не вой, я сейчас уберу ее. — Вздрагивает, когда касаюсь ног.
— Чего она залезла туда? — К нам даже Вовка прибегает. Вот я идиот! А если бы он раньше
— Вов, почему Артемида по дому ползает? Я не разрешал открывать без меня!
— Вэлмен прости, я поправлял ей интерьер. — Сразу веселое настроение у ребенка пропадает. И поделом.
— Какой интерьер, Вов!
Ева громче визжит, когда Артемида тихо ползет по моей кровати и скручивается на подушке, где спит девушка.
— Ева, да не кричи ты! Она не съест тебя. — Успокаиваю, как могу, но получается не очень. Надо убрать для начала источник раздражения. — Да она ничего тебе не сделает! Ева, слезь, пожалуйста.
Боюсь оставить девушку в таком состоянии в метре от пола. Координация нарушена, упадет еще. Хуже будет.
— Ууу, выброси ее в окно, тогда слезу.
— Она безопасна. Ты вон, какая большая, а Артемида совсем маленькая. Не съест она тебя. Иди сюда, я сниму тебя.
— Не трогай меня, я никуда не слезу. — Упрямая зараза.
— Ева, это же змея, ей на комод забраться это минутное дело. — “Помогает” Вова.
— Вова, блин, помолчи, — одергиваю подстрекателя, а тот хохочет только. — Ева, спустись, пожалуйста, упадешь, хуже будет потом. Рассказать тебе, какая реабилитация после перелома?
— Убери ее, я слезу.
— Ты спустись. Сядь хотя бы, я унесу ее тогда. — Дышит часто. А я в глаза смотрю. — Если бы мне нельзя было доверять, ты бы не подошла ко мне возле больницы.
Косится на кровать, но опускает руки мне на плечи и аккуратно опускается. На комод садится, ноги поджав. Пальцами чувствую, как кожа ее вибрирует. Как она боится, но хочет доверять. Напоминание о больнице отзываются в ней.
— Вова, скорее всего, просто не до конца защелкнул замок. Я сейчас закрою дверь в комнату, а ты спокойно ложись спать. Артемида больше не выползет. Я сам проверю.
Зажата вся, напряжена. Взгляд мутный, но, надеюсь, услышала меня и ничего не натворит.
Забираю Артемиду, киваю Еве ложиться спать. Сам закрываю дверь. Лучше мне сегодня поступиться принципами и лечь с Вовой.
— Вов, я говорил без меня не трогать. — Строго говорю мальчишке, когда оказываемся одни. — Со мной можно открывать террариум, без меня — нет.
— Ты сказал, что она безопасна. — Кивает на калачик, который опускаю на дно террариума.
— Безопасна, но без меня нельзя. Чтобы не было вот такого.
Следом за спиной слышу,
Было бы слишком просто для меня, если бы Ева легла просто так спать. Тысячный раз жалею, что Варю попросил об одолжении.
Облизываю губы, на которых все еще вкус запретного поцелуя.
— Давай, спать ложись, а я пойду твою сестру успокаивать.
— Ну, Вэлмен, рано еще.
— Спать, Вова. Это не обсуждается. Я устал очень.
Пацан вздыхает, но раздевается. Жду, когда уляжется. А в душевой слышу, как течет вода. Неужели все? Мой абонемент в Рай закончился, а новый не подразумевается?
Выключаю свет в комнате, желаю Вовчику спокойной ночи и выхожу, закрывая за собой дверь. Какая будет ночь у меня посмотрим…
Стучу в дверь, а у самого тысячи мыслей в голове. Что она там делает? Ждет ли меня? Это ведь она меня поцеловала. Второй раз. Я еще не разобрался, зачем она это сделала в первый раз, как она уже целует во второй. А может, глупая идея, конечно, но может, она влюбилась в меня? Не знаю, увидела где-то и придумала себе историю любви.
Но за дверью только шум льющейся воды слышу. Разрешения войти — нет.
— Ева! — зову громче.
Когда понимаю, что отвечать мне не будет, медленно надавливаю на дверную ручку, чтобы, в случае чего, успеть закрыть дверь. Заглядываю внутрь и вижу только силуэт девушки в душевой. Сидит, закрыв дверцу. Одежды ее снятой нигде нет, поэтому смело открываю дверцу и выключаю воду.
— Я не выйду туда.
С закрытыми глазами шепчет и, вздохнув, продолжает сидеть там же. Мокрая, в одежде.
— Я в душ собираюсь, мне раздеться надо. Не помешаю? — После этих слов девушка распахивает глаза и смотрит на меня. — Раздевайся, давай, сухую одежду сейчас принесу и спать.
Усмехается и берется за них влажной футболки, тянет вверх, а я разворачиваюсь и выхожу. Белье ее перебирать приходится на полке, чтобы принести что-то сухое. Не думаю об этом. Это просто ткань. Не хочу запоминать, какого оно цвета и текстуры.
Когда возвращаюсь в ванную комнату, девушка, замотанная в полотенце, сидит на крышке унитаза, упираясь головой о стену. Остатки нашего целомудрия, значит, еще можно спасти.
— Держи, одевайся.
— Я не могу, — вздыхает и опускает плечи.
— Почему?
— Сил нет, я спать хочу и плакать.
Только сейчас замечаю, что синяки начинают ее уже светлеть начинают. Возвращают ей невинный и нежный вид.
— Можно я тут останусь, Валер? Сюда эта гадость не заползет, она же не бобр. Дверь деревянную не прогрызет.
— Тебя она и через вентиляцию найдет. Нравишься ты Артемиде, — усмехаюсь. Правда, смешно.
Когда мне ее подарили, я тоже скептически относился, с осторожностью. А сейчас понимаю, что домашние змеи не такие, как о них говорят и думают те, кто никогда не встречался.