Не родной папа
Шрифт:
— Юр, она маленькая совсем, не видишь что ли? Твои методы тут не сработают.
Пока жду, когда дверь входная хлопнет, и он уйдет, быстро переодеваюсь. Я тут не останусь. Маленькая, значит.
— Ева, — Валера в комнату заходит, а я, не отвечая, отталкиваю его, чтобы пройти. — Ева, подожди.
За локоть берет. Останавливает.
Противно так от касаний этих. Час назад приятно было, а теперь противно.
— Не трогай меня.
— Да подожди, ты.
Дверь закрывает и выйти мне
— Что тоже силой будешь удерживать? Тоже хочешь следы насилия оставить?
— Валера тут же отпускает, но из комнаты мне выйти нельзя.
— Ты не рассказываешь ничего, время идет. Решать надо что-то. Ты ничего не делаешь. Чего ждешь?
— Не надо мне помогать. И приходить к тебе не надо было. — За ручку двери берусь, чтобы открыть ее.
— Но ты пришла.
— Уже жалею. — Лицо ладошками закрываю, не знаю что делать. Уйти хочу и понимаю, что некуда.
— Иди сюда, — обнимает и прижимает к себе. — Оттолкнуть хочу, но сил нет. Куда мне против него. — Что делать с тобой, а? — Вздыхает, задавая вопрос сам себе.
— Пусть он больше не приходит.
— Он мой друг.
— А я кто?
— Ты сейчас, как маленькая капризная девочка.
— Маленькая, да? — Отстраняюсь и пытаюсь отпихнуть
— Ага.
— Капризная, да? — В грудь ему упираюсь. Валера только усмехается в ответ. Выше меня, поэтому смотрит всегда свысока. До него никогда не дорасти. Хотя с другой стороны я и не хочу. Мне нравится быть меньше, ниже, нравится, чтобы обо мне заботились и прятали.
— Очень капризная, еще и манипуляторша.
— Еще кто? Давай! Говори все!
— Хозяюшка. Заботливая такая.
— Вот не надо. — Отступаю, пока о кровать не спотыкаюсь и на спину не падаю. — Тебе смешно, а мне обидно. — Валеры приземляется сверху, упираясь на локти.
— Да, еще и обидчивая. — Прижимает, чтобы не сбежала.
— Доронин, прекрати.
— А можешь быть змейкой, если надо, искусительницей, Ева-Ева.
— Доронин, слезь с меня, ты тяжелый.
— Ты зачем меня провоцируешь?
— Ничего я не провоцирую, слезь с меня. Раздавишь.
— В моей практике еще не было такого, чтобы привезли женщину, придавленную мужчиной.
— Значит, я буду первой.
— Будь.
В глаза смотрит и усмехается. Вот что за человек. На него даже обижаться нельзя долго. Он умеет любую ситуацию разрулить так, что хочется улыбнуться, и злиться долго не получается.
И что это его “будь” значит?
— Ммм… самыми хрупкими костями в человеке являются рёбра, — надавливает сильнее на меня, — потому что в них нет соединительных костей. Начнем с них?
Ухаю, когда вес всего его тела оказывается на мне, точно собирается мне все ребра раздавить.
— Ключицы, кстати тоже очень хрупкие. — Губы его чувствую
— А что вы тут делаете?
Вовка. Блин. Валера останавливается и усмехается. Чего уж теперь спешить, когда попались.
— Кости на прочность проверяю, — улыбается Вовке и скатывается с меня. — Иди сюда, тебе тоже проверю.
Рот ладошкой прикрываю, чтобы не засмеяться. Что за мужчина…
— Вы целовались? — Вовка серьезный такой.
— Иди, ложись, покажу, что мы делали, — Валера укладывает Вовку на кровати как меня, а потом на брата ложится.
Губы поджимаю, чтобы не рассмеяться и не выдать себя. Этот мелкий слишком догадливый.
— Валер, раздавишь его.
— Подожди, я аккуратно. Тут специальная технология.
— Тяжело. — Бубнит Вовчик. — Если носорог навалится своим огромным весом на человека, то от человека и мокрого места не останется.
— Хорошо, что я не носорог. — Валера серьезен, итак на Вову ложиться, и по-другому. — Ну, все отлично и у тебя, и у Евы. Кости крепкие. Кальция в организме достаточно.
Даже мне интересно его слушать, хоть и догадываюсь, что сейчас ерунду разную для Вовки.
— Так, ребята, может нам прогуляться куда-то? Хотите?
— Да! — Вова первый. — А Артемиду покормить надо.
— Позже, Вов, покормим. Раз все "за", тогда иди, зубы чисти и собирайся. Пойдем в парк.
Мальчишка тут же вскакивает и несется в ванную, а я понимаю, что это была очередная уловка, чтобы снова меня подтянуть к себе.
— Куда хочешь сходить? — ложится на бок и подпирает голову рукой.
— Может, в парк?
— В парк, так в парк.
В глаза смотрит. Ждет. А я боюсь сама шаг навстречу сделать. Волнуюсь, что он сейчас скажет, что я не так делаю что-то. Нравится мне очень, как решает все, как помочь хочет, как аккуратен со мной, как к Вовке относится. Он был бы ему лучшим папой, чем родной.
От воспоминания об отчиме снова не по себе становится. Хоть бы только его не встретить нигде.
— а куда это ты, кстати, собиралась? Зачем оделась?
Уходить, Валера. Уходить. Только с ним уже и забыла, куда и почему.
— Так в парк и собиралась. — Вру.
— Сделаю вид, что поверю. Пойду собираться.
Черт. Глаза прикрываю и продолжаю лежать.
Хорошо так. Вроде и волнительно, но спокойно. Как будто не обидит больше никто. Как будто не заставит против воли, даже немножко дает покапризничать.
***
Ноги гудят, когда опускаюсь на скамейку. Не знаю, сколько мы прошли, но все пешком.
— Я завидую Вовке. — Валера протягивает мне стаканчик горячего кофе и садится рядом. — Он вообще никогда не устает.