Не рой другому яму
Шрифт:
— Ну что, вперед? — Мельников попытался изобразить бодрячка, хотя бесплодное блуждание по местным бетонным джунглям всех порядком утомило.
— Вперед! — сказала я, доставая свой верный пистолет Макарова из сумочки и засовывая его сзади под ремень джинсов.
Наша уже успевшая стать командой троица покинула машину и направилась к дому. Открылась порядком побитая дверь подъезда, и мы оказались в кромешной темноте.
— Почему новые районы всегда такие безобразные! — посетовал Мельников, доставая карманный фонарик.
— У тебя что, все предусмотрено? — удивилась я.
— Поработаешь
Лифт, естественно, тоже не работал. По моим расчетам, квартира находилась где-то на шестом этаже. Я уже жалела, что сама напросилась участвовать в этой дурацкой экспедиции, а не согласилась предоставить это оперативной бригаде Мельникова. Наконец после стольких злоключений мы дошли до квартиры с номером сто семьдесят восемь. Именно в ней и должен был проживать тот, кого мы искали.
— Звонить? — спросила я у Мельникова.
— Давай! — разрешил тот, встав с левой стороны двери и приготовив свой табельный пистолет.
Юля же вообще предпочла отойти в сторону, чтобы, если что, не мешать. Я нажала кнопку звонка. Внутри квартиры звякнуло. Послышался звук осторожных, но твердых шагов, направляющихся к двери. Кто-то молча встал с другой стороны, но открывать не собирался.
— И долго будем молча дышать? — как можно более бодрым и звонким голосом крикнула я.
Глава 9
— Кто там еще? — раздался наконец из-за двери грубый мужской голос.
— Откройте, милиция! — грозно произнес Мельников.
— А ну пошли отсюда! Ходят тут всякие!
— Придется ломать! — Мельников постарался сказать это как можно громче, чтобы за дверью услышали.
— Может, лучше подкрепление вызвать? — так же громко спросила я его.
— Боюсь, что уже поздно! — мрачно ответил Андрей и кивком показал мне на дверь.
Та в это время неожиданно открылась, и на ее ярко освещенном фоне возник силуэт коренастой мужской фигуры.
— Ну и кто здесь мент? — грозно прорычал мужик, стоящий на пороге.
— Я! — сказал Мельников, выставив вперед свою красную книжку так, словно пытался прикрыться ею как щитом.
— И чо те надо? — после недолгого изучения Андрюшиной ксивы спросил хозяин квартиры.
— Мне нужен Белышев Андрей Анатольевич.
— Я Белышев! — При этих словах мужик в дверях подбоченился.
— Тогда у меня к вам будет несколько вопросов, — ответил Мельников.
— Что, прямо здесь будешь спрашивать или, может, в ментовку меня вызовешь?
— Это уже будет зависеть от вас! Если вы нам все сейчас честно расскажете, может быть, дальнейшие вызовы не понадобятся.
— А это кто? — Темный силуэт мрачно кивнул в нашу с Юлей сторону.
— Это — со мной.
— Ну заходите! Только не дальше коридора! Чо, Нинка опять настучала, что я ее вчера бил?
И мы очутились в тесном коридоре типовой квартиры в неизвестно сколько комнат. Впрочем, размер коридора подобных хибар все равно совершенно не зависит от общей жилой площади. Это всегда маленький пятачок, на котором еле хватает места, чтобы снять верхнюю одежду и ничего при этом не задеть. В эту халупу хозяева, видимо, заселились совсем недавно, так как никакой мебели в коридоре не было вообще, а стены были оклеены обычными газетами. Впрочем, один предмет все-таки был: к стене была прибита небольшая вешалка, на которой громоздилась целая куча самой разношерстной одежды — от старого, видавшего виды ватника до довольно приличной нутриевой шубы (если вообще бывают приличные шубы из этого зверя!).
Теперь, при свете тусклой лампочки без абажура, той самой, которая показалась нам такой яркой по сравнению с темнотой лестничной площадки, я смогла разглядеть нашего не очень радушного хозяина. Да, безусловно, он прекрасно подходил под описание, данное Георгием, — это был довольно высокий и полный человек с большим мясистым лицом. На левой щеке действительно красовался широкий шрам. Маленькие глазки этого неприятного типа смотрели на нас настороженно и зло.
Тип был одет в хлопчатобумажные спортивные штаны с огромными пузырями на коленках и простую нательную майку. Я подумала, что для полной завершенности имиджа не хватает татуировки на правом плече: «Не забуду мать родную» или «Привет с зоны». В это время тип повернулся ко мне, и я увидела, что татуировка действительно есть. На ней, правда, просто значилось: «Андрей + Нина = Любовь».
— Может быть, пройдем в комнату? — спросил его Мельников.
— Нечего вам в комнате делать, — сразу как-то задергался Белышев.
— Послушайте, вы отдаете себе отчет, с кем вы разговариваете и почему мы здесь?
— А ордер у вас есть? — нагло заявил Белышев.
— Ну, если хотите, скоро здесь будет группа захвата, которой ордер совсем не нужен. И говорить они с вами будут совсем не так вежливо, как мы.
— Это с чего же со мной будет говорить ваша группа захвата? Я свои права знаю! Если я жену бью, так за это группы захвата не присылают!
— Да при чем здесь ваше жестокое обращение с супругой, или кто она вам там? У нас есть основания полагать, что вы самым прямым образом причастны к нападению на гражданина Заславского Николая Дмитриевича, который, кстати, скончался в больнице несколько часов назад! — Андрей прибег к стандартному ментовскому приему усиления вины подозреваемого. — Так что здесь дело пахнет уже не просто разбоем, а убийством!
— Да вы… Да он… Да я же ничего такого не делал! — Белышев явно сильно растерялся.
— Есть свидетели, которые видели, как Заславский садился в вашу машину. И есть свидетель, который видел, как вы его ударили!
— Ах козел, ах чурка поганая! Я же ему пачку баксов отстегнул! А он меня заложил! — неожиданно сменил тон Белышев. Произнося эти слова, он повернулся лицом к вешалке и принялся колотить в стену своим огромным кулаком, словно раздраженный блатняк с зоны.
Мне показалось, что делает он это как-то слишком театрально, и, к сожалению, я оказалась права. Внезапно Белышев схватил всю охапку одежды вместе с вешалкой и резко швырнул в нас с Мельниковым. Я от неожиданности упала, а Андрей, отшатнувшись, освободил ему проход к остававшейся до сих пор открытой входной двери. Белышев с ревом бросился мимо Мельникова к заветному проему, сильно толкнув Андрея своим огромным телом. Миг — и его фигура растворилась в темноте лестничной площадки.