Не сбавляй оборотов. Не гаси огней
Шрифт:
— Вы все еще боретесь с ветряными мельницами, но в целом — да.
— А как насчет вашей задницы, Джошуа? — осведомился я. — Она тоже готова к приключениям?
Он одарил меня широкой, как полумесяц, улыбкой — такие мы рисуем в детстве на круглых физиономиях забавных человечков, уголки губ почти достают до глаз.
— Конечно, готова. Это извечное состояние всех задниц.
— Что-то непохоже, чтобы вас это беспокоило, — заметил я.
— А что тут беспокоиться? Я не возражаю, если моя задница попадет в какую-нибудь переделку. Естественно, это может мне не нравиться, но я не возражаю. — И он дружелюбно и заговорщицки подмигнул мне; в тот момент (хотя осознал я это гораздо позже) наши дороги слились в одну. Не сомневаюсь, что Джошуа понял это уже тогда, потому и подмигнул, но с другой стороны он был химиком, поэтому можно сказать, что любая встреча — это вопрос химии, совместимости
Пока мы ехали через перевал Апачей, Джошуа поведал мне, что и сам в некотором роде путешествует. Пока он разглагольствовал, я догадался, что Джошуа — один из тех энергичных и изобретательных типов, у которых явно не все дома, но при этом они отличаются удивительным внутренним равновесием, достичь которого дано немногим. Возможно, это как раз и есть высшая форма душевного здоровья. А может, и нет.
— Я отправился в путь ради полевых испытаний, — растолковывал он. — Я химик, и, следовательно, моя задача — помешивать космическую похлебку вселенной. Не просто время от времени добавлять туда специй, а постоянно следить, не выкипела ли она до дна, наблюдать, что выпало в осадок, а что растворилось. Не исключено, что я возомнил себя посланцем вероятного будущего, но все мы порой грешим тщеславием. Вот хотя бы как ваш оранжевый человечек, прикрывающийся кусочком паззла. У каждого своя ноша, но к чему стенать и гнуться под ее весом, когда деревья умеют с невероятной грацией нести ветер, а горы несут небо? «Не твоя печаль, что мул слепой — знай грузи телегу». [17] В этом серебристом ящике, отягощающем заднее сиденье вашей машины, — полная усилительная система: от проигрывателя до двух мощных колонок. Ну и микрофон, разумеется, хотя и довольно примитивный, работает от двенадцати вольт постоянного тока или никель-кадмиевой батарейки. Электроусиление — это новая сила мирового масштаба, и она должна быть оценена по достоинству. Можно ли сделать ясность еще яснее с помощью усиления? Предназначен ли звук для того, чтобы доставлять его за пределы естественной слышимости? Или мы вот-вот начнем поклоняться очередной всемогущей технической заморочке как некой деградировавшей, пуританской форме волшебства?
17
Эта фраза, вошедшая в поговорки, означает, что не стоит заранее беспокоиться о проблемах, которые могут встретиться тебе на пути, а могут и не встретиться. Автор неизвестен.
Задуманный мной эксперимент груб, но не лишен возможного изящного отклика. Я направляюсь в Сан-Пиканте, небольшой городок с десятком тысяч жителей; это в Нью-Мексико, за Лордсбургом, потом через Сильвер-сити, в горах Мимбрес. Ни один поезд не подходит к Сан-Пиканте ближе, чем на девяносто четыре мили. Сегодня приблизительно в четыре часа ночи, или, точнее, уже утра, я установлю свое усилительное оборудование и включу шум приближающегося поезда — причем на полную громкость. Разумеется, я это уже проверял, эффект получается довольно-таки впечатляющий. Я планирую проделать это в жилом районе и, если соберется толпа, возьму микрофон и произнесу перед публикой пару слов.
— Я бы на вашем месте лучше смотался по-быстрому, — заметил я. — Кое-кто из аборигенов может слегка расстроиться, когда его заставляют наложить от страха в самые любимые штаны и лишают двух-трех часов сна перед работой.
Джошуа едва заметно склонил свою массивную голову в знак понимания.
— Согласен, вероятность высока. Но если бы не высокая вероятность, мы бы не ценили редкие исключения. Говорю как истинный естествоиспытатель — в противоположность тем оторванным от жизни ученым, которые только и делают, что лижут упругую задницу Логоса, да простится мне такая вульгарная, но справедливая формулировка, — утверждаю со всей объективностью (хотя и неохотно), что готов сдаться при малейшем намеке на чудо. На первом занятии по биологии в колледже мы все разглядывали под микроскопом капельки собственной крови. Я увидел там миллион обнаженных женщин, с песнями поднимающихся в горы под дождем. Кто знает, что может произойти, когда произойти может все что угодно? Эти люди могут сегодня ночью услышать поезд и выйти из своих домов просветленными, наконец осознавшими реальность своего существования. Но если их реакция подтвердит ваши мрачные прогнозы — что ж, вы умелый водитель. Я бы даже сказал, блестящий.
Я заметил, что он включает меня в свой «эксперимент» и расценил это скорее как робкое приглашение, а не как наглую констатацию факта. Только я собирался ответить, как Джошуа указал куда-то вперед.
— Поглядите
Я не знал, что и сказать, поэтому улыбнулся и промолвил:
— Джошуа, вы еще безумнее меня.
Он откинул голову назад и зажмурился, как будто решил поспать, но тут же подался вперед и поглядел на меня.
— Джордж, друг мой, когда мне было семь лет, мы с родителями жили в Вайоминге. Однажды я сидел на горном лугу и изучал дорожки, которые образуются на траве от ветра, и вдруг у меня над головой пролетел ворон и хрипло спросил: «Каррабль?» Я регулярно посещал воскресную школу, поэтому был убежден, что это тот самый ворон, которого Ной много веков назад отправил с ковчега на поиски земли — ну, помните, до голубя он выпустил ворона, но тот так и не вернулся, — и вот теперь, после невообразимого, полного загадок и изматывающего путешествия, он наконец нашел землю, зато потерял ковчег. Я почувствовал, как радостная весть умирает, так и не вырвавшись из его горла. Поэтому принялся мастерить ковчег у нас во дворе из досок и мусора с ближайшей стройки. Сооружение мало походило на ковчег, скорее на остроносый плот, но я трудился с такой целеустремленностью и упорством, что управился в течение недели. Потом я забрался на борт и стал ждать, когда ворон вернется. Через три недели такой моей одержимости родители повели меня к психиатрам.
Врачи убеждали меня, что я ослышался. Мол, все вороны издают хриплое карканье, которое легко принять по ошибке за слово «корабль». И в этом я был с ними согласен. Но их ведь не было там, на лугу, они не слышали ворона. Я мог понять их сомнения, но не стойкое нежелание допустить хотя бы малейшую вероятность того, что они ошибаются. Кроме того, они не могли привести никаких выдержек из Библии о судьбе ворона, зато в один голос твердили, что птица не могла летать по свету со времен Ноя, что это абсолютно исключено, что ворон давно сдох бы от старости и все в таком духе. При всем при этом они утверждали, что верят в Бога. И не могли (или отказывались) осознать, что, если Бог смог сотворить землю, и небо, и воду, и звезды, ему ничего не стоило уберечь одного-единственного бедного заблудившегося ворона от смерти. Это было отвратительное насилие над логикой и прямое оскорбление пытливому уму. Вот почему для меня такая радость и облегчение встретить человека вроде вас, который понимает…
— Джошуа, — вклинился я, не желая выглядеть совсем уж тупицей. — Я заметил, что вы упомянули меня в своих планах в качестве шофера, и хотел бы с самого начала внести ясность. Мое главное дорожное правило: не гони пургу.
— Хм, довольно грубо сказано, — заморгал он. — Вообще-то я имел в виду, что вы поедете со мной как друг и компаньон, а не просто шофер.
— Хорошо, так и быть, я почту за честь быть вашим соучастником.
Никогда не забуду его улыбку, она и теперь порой озаряет мою память как неожиданное благословение. Это из-за нее я тогда согласился.
— И еще кое-что, — добавил я. — Надеюсь, вы примете мое предложение и продолжите со мной путешествие к могиле Биг Боппера. Я был бы рад вашей компании.
Джошуа вздохнул.
— Бывают такие уроки, на которых нам просто необходимо поучиться, и даже самый мудрый советчик не станет нас отговаривать. И будет совершенно прав. Все дождевые капли, падающие в реку, разные, и при этом они одинаково питают деревья. После двух лет, проведенных в светло-зеленых стенах среди докторов-вероотступников, я понял, что ворон не прилетит ко мне, и сам отправился на его поиски. Я нашел его в деревьях, в небесах, в воде, в пламени и в себе. Я построил немало ковчегов для множества воронов и сжег немало пустых гнезд. У меня большой опыт в таких делах, Джордж, уж поверьте мне. Я здесь не учитель, а вы не ученик. Но для нас обоих будет лучше, если я не поеду с вами. Ваш путь — это путь молодости. А мне почти пятьдесят. Та помощь, которую я мог бы оказать, только помешает вам; мое общество отвлечет вас от цели. Верьте, я нуждаюсь в вас гораздо больше, чем вы во мне. — Он протянул руку и похлопал меня по плечу. — Понимаете?
— Нет, конечно, — ответил я, уязвленный его отказом. — Я в последнее время уже вообще ничего не понимаю. Догадываюсь только, что вы не умеете водить машину, а я умею — именно это, если я все понимаю правильно, и делает меня необходимым.
Джошуа мягко и терпеливо произнес:
— Мы в самом начале пути, — а потом добавил с упорством, прорывающимся сквозь покров вежливости. — Это было только приглашение, Джордж, его можно принять или отклонить.
Я так и не понял, чье приглашение он имел в виду, и решил, что это неважно.