Не сбавляй оборотов. Не гаси огней
Шрифт:
— Хорошо, продолжим: Ураганная Церковь Невообразимого Блаженства.
— Эй-эй, стоп! Притормози-ка! Что еще за «блаженство»?! Это то самое слово, что было написано на розовых трусиках, обтягивающих тугую задницу шлюшки с окраин Эл-Эй, обещавшей, что она заставит мое сердце сладко замереть?
— Это всего лишь синоним «счастья», — пояснил я.
— И с ней я и вправду был счастлив, но я не собираюсь произносить перед паствой и вставлять в гимны всякие гребанные слова про траханье!
— Ну хорошо, — примирительно сказал я, — чтобы подобрать название, ты должен погрузиться в
— Я уже думал об этом, — вздохнул Дважды-Растворенный, — но «открытосердечная» и «потоки» — по звучанию напоминает что-то из области хирургии. Но я вкопал, что ты имел в виду. Может, так: Церковь Громогласных Песнопений и Вечного Благословения?
И мы продолжали в том же духе, перебирая всевозможные названия, соревнуясь в скорости реакции и перекрикивая друг друга. Какая бы музыка ни играла в колонках, наши вопли ее заглушали. Ни одно из названий не подошло, зато мы здорово повеселились.
Когда мы остановились на заправке «Газ Март» на подъездах к Остину, чтобы пополнить запасы топлива и перекусить пончиками, на горизонте забрезжили первые лучи солнца. На усеянном бензиновыми пятнами бетонном покрытии заправки поблескивал иней. Пончики успели зачерстветь, наверное, еще неделю назад, поэтому мы зажевали их прогорклый привкус «колесами». Я почувствовал бензедриновый приход и собрался с новыми силами. Бледные рассветные лучи немного резали воспаленные глаза, мышцы на шее и плечах окаменели и стали крепче болтов на маховике «кадиллака». Мне бы не помешало принять расслабляющую горячую ванну и как следует выспаться. Хотелось поскорее добраться до Хьюстона.
Дважды-Растворенный снова принялся перебирать пластинки, а я тем временем вырулил по скользкой от инея подъездной дорожке на шоссе и разогнался до крейсерской скорости — стрелка спидометра установилась четко посередине между девяткой и нулем.
— Господь и вправду щедр к нам, — усмехнулся Дважды-Растворенный, поднося пластинку поближе к лицу, чтобы разобрать название в неверном утреннем свете. — Да, о да! По жилам течет ток, в ушах старый добрый буги, а тачка такая крутая, будто ты и есть Бог и едешь на колеснице к Жемчужным вратам. А кстати, чем ты вообще по жизни занимаешься, когда не перегоняешь машины к мемориальным комплексам для всяких вдов?
— Мемориальный комплекс — это только на бумаге, для прикрытия, — поправил я. — А она не вдова, а старая дева. Я должен доставить машину тому, кто сумел тронуть ее до глубины души. Его пластинка как раз где-то у тебя под рукой, это Биг Боппер.
— Боппер? — с сомнением переспросил Дважды-Растворенный. — Я думал, он отбросил коньки вместе с Бадди Холли и тем малышом Валенсом.
— Так и есть. Он погиб, а она так и не успела послать ему этот «кадиллак». Машина уже была готова к отправке и стояла на складе, и тут эта женщина узнала печальную новость…
— Это и впрямь печально, чувак, — Дважды-Растворенный утешительно похлопал по приборной доске, — такие машинки, как эта, не должны пылиться где-то в темном углу.
— А потом, уже после ее смерти, — продолжал я, — чокнутый племянничек собрался продать «кадиллак» за долги.
—
— Этот племянник — заядлый игрок. Он и его приятель по кличке Мусорщик (единственный мозг в этой парочке) застраховали тачку на огромную сумму как коллекционный экспонат в отличном состоянии, или культурное достояние, или еще какую-то хрень в этом роде. А меня наняли, чтобы провернуть Угон Века. Только я спутал все их планы.
— Значит, ты угоняешь тачку и подстраиваешь аварию, а они получают денежки, так?
— Так-то так, но на сей раз аварию я не подстроил. Так до сих пор и катаюсь.
— Ага, вкапываю, — кивнул Дважды-Растворенный. — Когда я смотрю на это дело как скромный служитель Господа, сердце мне подсказывает, что в Его глазах это праведное деяние.
— Рад, что вы с Господом на моей стороне.
— Конечно, не хотелось бы, чтобы законники схватили тебя за руку, надавали по заднице и отправили в кутузку — это бы только лишний раз доказало, что чувиха, которая с весами, ничего не видит из-за своей повязки. Но те два типа вряд ли в восторге от твоего поступка… вдруг они обратятся к ребятам, любителям послушать, как ломаются чужие кости?
— Уже обратились, как только я сообщил им, каков расклад. Но у меня были заготовлены для них весьма убедительные аргументы, так что в конце концов им пришлось сдаться.
— Видимо, так и есть, раз уж ты до сих пор жив. Но что, если эти головорезы все-таки доберутся до тебя и до этого чуда автомобилестроения? Тогда страховку наконец получат не только они, но и твои родичи — если, конечно, твоя жизнь застрахована.
— Для начала им нужно найти меня. И поймать.
— А они ведь не знают, куда ты направляешься, верно?
Мать твою! Письмо Харриет! Кори Бингэм его читал, а я ляпнул Мусорщику, что доставлю машину туда, где ей самое место. Не называл ли я каких-нибудь конкретных деталей? Но вызванный страхом выброс адреналина перекрыл всякий доступ к кладовым памяти.
— Что-то видок у тебя не ахти, — заметил Дважды-Растворенный.
— Ну-у, есть кое-какая вероятность, что они догадаются, но, по моим прикидкам, она стремится к нулю.
— А как у этих типов со связями?
— С какими связями?
— Я имею в виду, есть ли у них здесь, в Штате одинокой звезды, [23] друзья или родственники? — терпеливо пояснил Дважды-Растворенный. — Или партнеры по бизнесу, которые могли бы засекать все твои перемещения и держать их в курсе?
— Не знаю. Не исключено, что у одного есть. Но послушай, им бы тогда пришлось разориться на слежке. Игра не стоит свеч!
Дважды-Растворенный лишь покачал головой.
— Знавал я ребят, чьи души настолько исполнены зла, что они кокнут тебя ни за понюх табаку. Такие найдутся повсюду. Некоторые из них хотят заработать громкое имя и прославиться. Иногда они берутся за дело не ради денег, а только чтобы подать пример своим прихвостням.
23
Штат одинокой звезды — другое название Техаса.