(Не)сдаться императору

Франкон Аманда

– Согласен, – взгляд зеленых глаз, казалось, пытался прожечь меня насквозь, но я уже к нему привыкла. Не так-то просто смутить женщину, которая несколько раз участвовала в варварских пирах.

– В случае несоблюдения договоренностей Восточный Альянс в составе государств Иллии, Ренейда и Галлена объявят вам войну за право владения территориями Даграса, – подытожила я. – Помимо этого, все города и деревни на пути вашей армии будут сожжены.

Лайонел снова улыбнулся, на этот раз откровенно насмехаясь. Оба мы понимали, что война между Альянсом и Империей на территории Даграса не оставит на моем королевстве камня на камне, но это единственное,

ем я могу сейчас пригрозить своему главному противнику. О том, какими методами мне пришлось убеждать соседние страны сотрудничать, даже вспоминать не хотелось: подкупы, угрозы, даже диверсии и угроза свержения монархии Галлена. Нанятые мной на последние деньги отряды северных Князей во главе с Рейком до сих пор стояли на границах этой страны, и если бы мир не состоялся, я бы напала с банальной целью ограбить ее золотые рудники, чтобы хоть как-то вооружить своих солдат против армии Императора и не спровоцировать при этом конфликт с Альянсом.

Сейчас, когда Лайонел взял перо и легко подмахнул оба договора, скрепив их до кучи своей печатью, мир, казалось, достигнут, но меня бросало в дрожь от мысли о том, насколько он хрупок.

Поднимая свое перо и обмакивая его в чернильницу, я с трудом сдерживала его в руке, понимая, что шаткое равновесие может нарушить одно неосторожное слово, один косой взгляд, так же как слабый, но колючий осенний ветер легко срывает жухлые листья с долговязых тополей.

ГЛАВА 2

Лайонел

Пока регент Войцеха Милик ставила подписи на обеих копиях договора и скрепляла их печатью, я, пользуясь моментом, ее разглядывал. Она, пожалуй, относилась к тому типу женщин, которых я со времен своих юношеских приключений на северных островах предпочитал избегать: прямой нос не оставлял ни намека на кокетство, раскосые глаза глядели на мир с подозрительным прищуром – так смотрят люди, которые привыкли вглядываться вдаль сквозь ветер и пургу – в сочетании с тонковатыми, плотно сжатыми губами создавали образ колючий и неприветливый. Довершал его перешитый мужской костюм, в котором она явно не планировала меня встречать. Вся ее фигура удивительным образом сочетала в себе силу и грацию, и даже когда она, завершив все формальности, откинулась на спинку стула и забросила ногу на ногу – вульгарно в какой-то степени – сделала она это так плавно, как могла только настоящая аристократка.

Мы оба поднялись, я заметил, как дернулась ее рука и первым протянул ладонь для пожатия. Эта снежная королева оценила мой жест и даже – готов поклясться – улыбнулась мне кончиками губ, но ее улыбку скрыли светлые локоны, так некстати упавшие на лицо.

Ветер усилился, я невольно поднял воротник камзола. Войцеха же будто и вовсе не замечала холода, должно быть, привыкла к нему за ту неделю, которую стоит здесь лагерем со своими людьми.

Я намеревался с ней попрощаться, но вдруг к регенту – называть ее принцессой даже мысленно казалось кощунством – подбежал, разбрасывая во все стороны жухлую листву, какой-то слуга.

– Ваше Величество, там… – слуга замялся, теребя шапку, и указал рукой в сторону леса.

На краю поляны, почти под деревьями, стояли несколько крестьян. Один из них – широкоплечий мужик с седой бородой-лопатой, выступил вперед, еще трое помоложе и статью помельче жались за его спиной.

Войцеха извинилась передо мной взглядом, я кивнул ей, намекая, что вовсе не против посмотреть, как она справится с делами, и уходить не спешил.

Регент сделала пару шагов от стола, при этом шла она так размашисто, будто только недавно ступила на землю с палубы корабля – и велела мужикам приблизиться. Советники за ее спиной скривились, будто им под нос сунули ночной горшок язвенника, но промолчали.

Предводитель крестьян подбежал к ней на негнущихся ногах, но оказавшись в нескольких шагах от правительницы, рухнул на колени.

– Смилуйтесь, Ваше Величество, не дайте с голоду пропасть! – заголосил он, остальные из его свиты тоже попадали на колени, лицом прямо в желтую траву, и замерли. – В деревне нашей урожая уж третий год нет, живность всю в округе истребили, дети от голода помирают, есть нечего! Помогите, всеми богами заклинаю, спасите хоть деток!

Войцеха стояла с прямой как доска спиной. Хоть я не видел ее лица, но был уверен, что на нем сейчас ледяная маска. Зато ладонь, спрятанная за спиной, сжалась в кулак от бессилия и ярости: ей нечего отдать этим крестьянам, у самой припасов – только обратно до дворца добраться. Да и казна пуста – ее братец на славу постарался, разбазаривая богатства и авторитет, нажитые предками.

Прошло несколько долгих секунд, даже я видел слезы, стоящие в глазах мужика. Войцеха же несколько раз дернула пальцами, будто пыталась на что-то мне намекнуть. Заметив ее жест, я подошел ближе.

Как только я встал почти за спиной регента, она подозвала одного из своих гвардейцев и указала на мужиков.

– Гоните их отсюда, – и указала на крестьян.

Гвардеец медлил – его широкое лицо, покрытое недельной щетиной, отлично отражало внутреннюю борьбу: он искренне жалел этих людей, но ослушается приказа – и завтра будет голодать уже его семья.

– Стойте, прошу вас, – я обратился к Войцехе, поняв, о чем она меня предупреждала.

Она кивнула и отступила на шаг, предоставляя мне разбираться с проблемой.

– Где находится ваша деревня? – спросил я у старика, который, несмотря на внушительный рост, трясся от страха.

– Да там, за пригорком, Лужки зовется, – он махнул рукой в неопределенно направлении, но по названию я понял, где искать эту деревню – карты приграничных территорий Даграса изучал подробно.

– Через два дня я приду к вам со своими людьми. Меняю припасы на ночлег, – как можно проще, чтобы не смущать мужика высокопарными речами, предложил я.

Тот радостно вскочил, закивал и снова бухнулся мне в ноги.

– Скажи, добрый человек, как тебя звать? На кого мне молиться, кого мои дети по гроб жизни благодарить будут? – тихо просил он дрожащим от слез голосом.

Я огляделся – представляться самому было как-то не с руки. Будь мы с мужиком на поляне одни, я бы даже не подумал об этом, но на нас смотрит куча советников, с которыми мне еще работать – ели не казню всех, конечно.

Функцию моего герольда временно взяла на себя Войцеха.

– Перед тобой Император Лайонел Первый Кассегрен. Твой будущий правитель, – торжественно произнесла она, но последние слова прозвучали с нажимом. – Возвращайся в деревню и проследи, чтобы его воинам был подготовлен достойный прием.

Мужик от ужаса замер, но, к его чести, быстро справился с собой. Пятясь и поминутно кланяясь, а заодно заверяя, что все сделает «чин чинарем», мужик вместе с группой поддержки скрылся за деревьями.

Войцеха перевела на меня холодный взгляд. Я ожидал, что она поблагодарит – хотя бы еще одной мимолетной улыбкой – однако ничего подобного так и не дождался.