Не слабое звено
Шрифт:
– Это я, - чуть наклонила голову вперед Таня
– Вы готовы завтра выехать с нами? Дорога займет пару недель, и, надеюсь, вы можете взять с собой маршала для охраны, - оживился говорливый гонец.
– Пройдите на задний двор, вас накормят, а леди Фелисия после ответит вам, сможет ли она поехать завтра, - резко ответила Флоренса, и мотнула головой Айзеку на гостей.
Таня не могла отвести взгляда от человека, который так неожиданно стал ее врагом. Она не знала, чего от него ждать, рассказать ли Флоренсе правду раньше, чем он откроет рот.
Айзек уводил гостей за донжон, а Костя беспрестанно оборачивался, но молчал.
– Если бы ты знала, как я не хочу ехать туда, Флоренса, если бы ты только знала… Но король это не оставит, а значит, мне придется. Я хотела сказать тебе что этот человек…
– Я думаю, ты можешь не ехать, сказавшись больной… - она начала было яростно проговаривать причины, по которым Фелисия может остаться дома, но Таня ее перебила:
– Нет, этот человек, Флоренса… Что стоял молча. Я его знаю. Он предал Уильяма, когда нам встретились солдаты короля. И нас отвезли в замок Ботвелл. Оттуда я спаслась, а Уильям… Я так и не узнала, потому что твой отец настоял уехать с ним.
– Откуда ты знаешь его?
– Он был моим женихом, и мы вместе прибыли в Шотландию. Он знает обо мне все, а сейчас, как мы видели, он служит королю.
– Он не представился, но он не просто гонец – судя по его одежде, он близок к сиру Эдуарду, - сбивчиво сказала Флоренса, потом быстро передала спящего ребенка Тине, и встав, потянула Таню в донжон.
Таня сидела перед очагом, что вечерами протапливали в их комнате, а Флоренса ходила из угла в угол, сумбурно предлагая варианты отказов от поездки. Гонец ждал их решения, и уточнял у Айзека, есть ли возможность отправить голубей королю. Тот ответил, что голубей нет.
– Впустите их, Айзек, резко сказала Таня. – Перед смертью не надышишься, а значит, нужно решать вопрос прямо сейчас, не откладывать его в долгий ящик, - она твердо решила, что будет гнуть свою линию, что даже внутренне она откажется от того, что она Татьяна, и чем больше в ее поведении и рассуждениях будет Фелисии, тем безопаснее и увереннее она будет чувствовать себя. Возможность угодить в тюрьму была высока. Нет, даже попасть на плаху шансов было куда больше, чем выйти из ситуации, отделавшись малой кровью. Она решила, что теперь ее зовут Фелисия, а с Костей… Нужно понять – что он хочет от нее.
– Я не могу отправиться с незнакомыми мне гонцами, поскольку Его Величество предупредил о знаке, - вспомнив о перстне, произнесла Фелисия, как только мужчины вошли, и остановились у двери.
– Леди Фелисия, - и вот тут-то и вступил в разговор Костя. Он произнес это имя с таким нажимом, что она сразу поняла – ему не нравится ее выбор. – Я готов показать вам все, что угодно, но у меня есть это, - он протянул руку, на которой красовался тот самый перстень.
В ее голове закружились снежинки мыслей и догадок, но самая основная и самая страшная мысль сейчас стучала в виске молотком – Костя приближен к Эдуарду, а значит, Эдуард знает о ней много, и послал именно его потому что он знает ее в лицо. Сердце отказывалось верить в то, что человек, с которым она была вместе, с которым жила, спала, о котором скучала, просто продал ее за вот этот вот нарядный камзол, или что это на нем? За место рядом с теплом и едой, за место рядом с королем? Эдуард не глуп, но ему сейчас выгодно определить их как изменщиц – таким образом, ребенок будет под его опекой в самое скорое время.
–
– Леди Фелисия, у вас есть три дня, и три ночи. Сегодняшний день – первый, и он закончился. Выделите нам покои, и в положенное время будьте готовы к поездке, - резко ответил Костя, и поклонившись, вышел. За ним вышел говорливый прежде гонец.
Этого она не ожидала вовсе. Чего хотелось сейчас – плюнуть в его красивое лицо, а потом приказать связать его и бросить в тюрьму. Холодок по спине прошел вместе с мыслью о том, что Костю проще убить, чем договориться с ним. Самым страшным было для Фелисии то, что эта мысль ее нисколько не напугала, наоборот, она обдумывала то, что с путниками в дороге могло произойти что угодно. Если заняться деталями самой, то комар носа не поточит.
Встав на скамеечку возле окна, она смотрела, как мужчины вышли из донжона и подозвали Айзека. Тот подозвал человека, что должен был проводить их в покои на третьем этаже. Фелисия смотрела в макушку Кости и боролась с той ненавистью, что росла в ней. Неожиданно он поднял голову, словно знал, что она смотрит вниз. Она отпрянула, но быстро ступить с лестницы она не смогла, и успела рассмотреть ту улыбку, что предназначалась ей раньше, ту, что получала якобы любимая женщина – открытую, одухотворенную, теплую и нежную.
– Флоренса, он не человек, он истинный дьявол. Мне кажется, он будет добиваться своего, даже если в его сердце будет нож… потому что сердца у него нет, - медленно и задумчиво проговорила Фелисия, и повернувшись к сестре, шагнула с лестницы от окна.
– Почему ты стала невестой этого человека?
– Потому что не видала его настоящего, мне казалось, что он совсем другой. Любовь застилала мне глаза, а сердце всегда противилось голове, убеждая меня, что я просто дурочка, и по-другому мужчина любить не может. Он заботится, а не принуждает к нужному ему варианту выбора, он защищает, а не ограждает от общения с близкими мне людьми, он учит, а не сминает мой характер как лист бумаги.
– Ты не можешь ехать с ним, Фелисия, - Флоренса встала и подойдя к сестре, обняла ее и опустила голову ей на плечо. Фелисия обняла ее плечи.
– Только я знаю какой он на самом деле, дорогая, а значит, и справиться с ним я смогу. У меня есть против него прекрасное оружие…
– Ты хочешь его убить? – с испугом, шепотом выдохнула Флоренса и подняла на сестру испуганные глаза.
– Нет, против него есть другое оружие, сестра. Это лесть и подчинение ему.
– Ты согласишься вернуться?
– Никогда в жизни! Я приняла в сердце имя Фелисии, я полюбила вас с Бродахом, привыкла к маршалу, Фара, даже Айзека полюбила, как искреннего и доброго управляющего. Я больше не Таня, но я знаю, что она ему все еще нужна – больше никто ему не подчинялся так, как она. Мы сыграем с ним в игру.
– Я не понимаю тебя, Фелисия, я боюсь того, о чем ты говоришь, - затараторила Флоренса.
– Нет, не бойся. Если мне и придется притвориться, это продлится не долго. Он назвал меня как-то слабым звеном, но не учел того, что каждое звено можно закалить. А еще, что я не была слабым никогда, - словно сама с собой говорила Фелисия, уставившись в одну точку.