(Не) случайный малыш от босса
Шрифт:
— Я сорвался, потому что ревную.
— К-кого? — выдавливаю, неожиданно охрипшим голосом. — Юлю или..
— Тебя, Марин. Конечно тебя. Плевать я хотел на Юлю. Я хочу, чтобы ты наконец поняла это раз и навсегда. Она давно в прошлом. Я ничего к ней больше не испытываю. Но и прошлое своё изменить не могу. Как бы мне этого ни хотелось. Поэтому не надо на меня за это обижаться. Она в нём была, и с этим уже ничего не сделаешь. Мне остаётся только принять тот факт, что раньше я был таким же слепым идиотом, как сейчас мой брат. И да, возможно я должен злиться на него, за то, что он спал с моей невестой.
— Не знаю, — ёжусь и обхватываю себя за плечи. — Даже если не Юля, всё равно будут другие женщины… Сегодня ты флиртовал с двумя у бара!
Хочу, чтобы мой голос звучал твердо и Громов не понял, что мне больно, но он дрожит и сдает меня со всеми потрахами.
— Ни с кем я не флиртовал, — улыбается, подтягивая меня к себе. — Они мне улыбались, потом подошли, предложили провести вечер вместе, но я сказал, что приехал сюда с женой. Просто ты как всегда не досмотрела до конца, а психанула и убежала. Но мне всё равно приятно, что ты меня ревнуешь. Я то думал, что это только я готов набить морды всем, кто подойдет к тебе хотя бы на метр,— усмехается. — Оказывается, я и к собственному брату тебя ревную... Даже не знаю, когда это началось, — произносит задумчиво. — Но я не хочу тебя терять. Нет ... вас… Я не хочу терять вас.
Взгляд Матвея опускается на мой живот, и в этот момент внутри как будто растекается горячая лавина. Я хочу дать ему шанс. Хочу поверить. Знаю, что будет нелегко, ведь это же Громов…
— Я ревновала, — выдавливаю нехотя. — И к Юле тоже ревную. Поэтому в будущем ты тоже обходи других женщин не менее чем за метр!
— Как скажешь, — Громов улыбается и, кажется, словно выдыхает с облегчением. — Кстати, наши вещи принесут сразу сюда, а у меня есть для тебя еще один сюрприз.
— Еще один?!
— Да, пойдем! — берёт меня за руку, выводит на улицу и обходит дом.
На заднем дворе рядом с бассейном стоит сервированный стол и два кресла, а все вокруг освещают маленькие желтые фонарики.
— Я конечно так себе романтик, но что смог, — встаёт у меня за спиной и кладёт руки на плечи. — Сойдёт?
— У меня… нет слов. Правда… Мне еще никто столько подарков не делал…
— Это хорошо, — я не вижу Матвея, но чувствую, что он улыбается. Неожиданно ловлю себя на том, что и сама улыбаюсь. Настолько широко, что у меня начинают болеть щёки. А сердце так неистово лупит по рёбрам, что мне хочется придержать их рукой, чтобы оно не вылетело.
Тяжело сглотнув, оборачиваюсь к Матвею лицом и смотрю ему в глаза.
— Спасибо, — шепчу одними губами.
— Было бы за что. Я же сказал, романтик из меня херовый, так что…
Договорить я ему просто не даю. Встаю на носочки, обхватываю Громова за плечи и с грохочущим на разрыв сердцем осторожно прижимаюсь к его губам своими, мысленно надеясь, что он меня не оттолкнет.
Глава 28
Глава 28
Матвей не отталкивает. Наоборот.
Буду лгуньей, если не признаю, что Громов не только красивый мужчина, он и целуется так, что ноги подкашиваются. Мне все еще не верится, в то, что это правда… всё, что сейчас происходит между нами. Я как будто попала в какой-то нереальный сон и до жути боюсь того, что в любую секунду могу проснуться и всё закончится.
— Я не хочу останавливаться, но тебе надо поесть. Ужин остынет, — шепчет мне в губы, обдавая их жаром своего дыхания. А потом отпускает меня.
Тяжело дыша, сажусь на стул, который Матвей для меня подвинул. Голова кружится от недостатка кислорода и целого шквала эмоций, разрывающих грудную клетку. Словно в ней была платина и сейчас её прорвало.
И да, наверно я буду самой последней врухой, если наконец не признаюсь хотя бы самой себе в том, что я влюбилась. Как самая настоящая дура влюбилась в собственного босса, которого ещё несколько месяцев назад терпеть не могла.
И, если уж быть до конца честной, то меня это пугает. Пугает настолько, что я до последнего отрицала этот факт даже в собственных мыслях…
Официант приносит блюда и ставит их перед нами на стол. Пахнет просто божественно. Не удержавшись, беру кусок рыбы и салат, а еще мясо и что-то, вообще не понятно что.
Положив в рот первый кусок рыбы, не могу сдержать довольный стон. Это невероятно вкусно.
— Лучше не делай так, — хрипло говорит Громов.
Поднимаю на него взгляд и только сейчас понимаю, что он ничего не ест.
— Почему?
— Потому что у меня слишком богатая фантазия. Сразу представляю, как ты стонешь совсем по другой причине.
Резко закашливаюсь, подавившись куском рыбы. Хватаюсь за сок и делаю несколько больших жадных глотков.
— Прекрати!
— Что?
— Смущать меня!
— А мне нравится, когда ты смущаешься. Сразу такая милая становишься. И вообще, если бы ты знала, как меня торкает, когда ты краснеешь. С недавних пор это мой фетиш.
— У нас сегодня что, вечер признаний? — выдавливаю, отодвигая от себя стакан. — С чего тебя вдруг потянуло на такие откровения?
— Типо того. Будем считать, что сегодня особенный день.
— Ну раз так, то я, пожалуй воспользуюсь ситуацией… Расскажи мне о Юле. Как получилось, что она теперь с Костей?
— Давай в другой раз. Сегодня слишком хороший вечер, чтобы его паршивить.
— А я хочу сейчас, — настаиваю.
Вечер действительно волшебный, но что-то мне подсказывает, что в другой день я из Громова уже эту информацию не вытяну. А я хочу знать. Мне это нужно.
— Ты в курсе, что ты упрямая, как баран?
— В курсе. Это не самая плохая черта, если что.
— Но и не самая лучшая.
— Так ты расскажешь или нет?
Скрестив руки на груди напряжённо смотрю на Матвея, а он на меня. Не знаю, сколько длятся наши гляделки, но в итоге он закатывает глаза и тяжело выдыхает.