Не смей меня касаться
Шрифт:
Смешно... Расхохотались и я, и он.
– Таня!..
– поводя плечами, наконец, произнес Алекс, - Надо признать, ты умеешь удивить.
– Тоже приму это за комплимент.
Наш приятный тет-а-тет разрушила официантка, принесшая еду.
Паста с морепродуктами в сливочном соусе была восхитительной.
– Ммм... вкусно, просто божественно.
– Я же говорил, что мне удастся угодить твоим обостренным чувствам.
– Прощай, миллион долларов, - пошутила я, а потом опять замычала, наслаждаясь чудесным вкусом соуса пасты, даже глаза прикрыла от удовольствия.
Кажется, Шувалову нравилось кормить красивых женщин, во всяком случае, мужской взгляд, обращенный в мою сторону, стал довольным
– Таня, хочешь попробовать мою пасту? Она тоже пальчики оближешь, как хороша.
– Хочу, - без тени смущения ответила я, поскольку всегда любила пробовать новые вкусы. Хорошо, что подобная пищевая любознательность пока никаким образом не влияла на стройность моей фигуры.
От моего 'хочу' у Шувалова еще сильнее загорелись глаза. 'Танюш, а давай немного пошалим', - предложила развратница. Нестерпимо захотелось провокации, удивить, поразить, даже сексуально нокаутировать этого мужчину, вальяжно развалившегося в кресле напротив. Медленно накрутила спагетти с его тарелки себе на вилку, неторопливо отправила ее в рот, томно прикрыла глаза, а в завершение представления облизала свои блестящие от жирного соуса губы. Такая смелость, мягко говоря, удивляла, ведь я совершенно точно сегодня не выпивала. Ой... кажется, подействовало. Взгляд Алекса поменялся. Высокомерная улыбочка исчезла с мужского лица, он больше не смотрел так, словно я неразумное, чуточку забавляющее его дитя, в стальных глазах, устремленных на мои губы, чудился мужской интерес, а скорее, даже ничем не прикрытое желание. Растеклась горячим липким соусом по своему креслу. Меня тоже проняло, еще как... всю тряхнуло жаром. 'О-о... Ну вот ты, девочка, попалась', - прошептала развратница. 'Какое, неподобающее поведение для леди. Мне стыдно за тебя!' - недовольно пыхтела девочка-отличница.
– Таня, ты так вкусно это делаешь, что мне захотелось утащить тебя в какой-нибудь угол и поцеловать. Впрочем, не только, задрать к чертям собачьим этот скромный сарафанчик девочки-отличницы, спустить по ногам трусики и...
Неужели я не ослышалась, неужели он это вслух произнес! Толчок в животе скрутил жарким узлом мои внутренности. Изумленная реакцией своего тела и его наглыми словами, отбросила вилку. Девочка-отличница закричала пожарной сиреной: 'Вот, до чего довело твое провокационное облизывание губ, теперь он считает тебя шлюхой!'
– Александр Иванович, вы забываетесь и ведете себя крайне неприлично!
К щекам прилила краснота, конечно, ведь в занудных словах умницы были зерна истины, на то она и отличница.
Шувалов никак не отреагировал на мою возмущенную реплику, лишь слегка удивленно приподнял брови. Красивое мужское лицо стало несколько кислым. 'Таня, ты ведешь себя словно девственница пресловутой викторианской эпохи!
– теперь нотации принялась читать развратница.
– Нужно было как-нибудь отшутиться, а не показывать зубы'.
За столом повисла неловкая пауза. Мужские пальцы протарабанили по деревянной поверхности стола какой-то мотивчик.
– Итак, она звалась Татьяна, - несколько задумчиво протянул строчки из 'Евгения Онегина' Шувалов, все так же внимательно разглядывая мое краснеющее от неловкости лицо.
Начитанный. Впрочем, благодаря школьной программе эти строчки знает без преувеличения каждый.
– Я совершенно не похожа на пушкинскую героиню.
– Отчего, Таня, не читаешь романов?
– Читаю иногда, но боюсь, совершенно не те, что героиня 'Евгения Онегина'. О Руссо я хотя бы слышала - "теория общественного договора" и все такое, а кто такой Ричардсон, не имею ни малейшего представления. Только фамилия, кажется, намертво врезалась в память.
– Знаешь, у меня тоже врезалась, - улыбнулся Алекс и посмотрел прямо в мои глаза.
– Уверен, времена поменялись, а вот женские типажи наверняка остались прежними.
– Как и мужские, - тут же встряла феминистка.
Шувалов опять очаровательно улыбнулся.
– Таня, расскажи мне немного о себе?
– Только после вас.
– Тебя, - поправил мой визави.
– Но, ты, безусловно, права, я должен первым представиться, это мужская прерогатива. Итак... Александр Шувалов, тридцать один год. Окончил Нижегородский архитектурно-строительный университет, имею также степень магистра по экономике. Как ты, наверное, уже знаешь, я генеральный директор компании 'Стройинвест'. Богатенький буратино, - добавил он о себе, чуть иронично улыбаясь.
– Компанию основал мой отец, ему повезло попасть на большую распродажу родины в начале 90-х годов и завладеть шестьюдесятью процентами акций цементного завода. Ну а потом он основательно раскрутился, построил еще один завод строительных материалов. Папа скоропостижно умер четыре года назад, и теперь я встал у руля нашей семейной фирмы. Есть еще старшая сестра, но она несколько далека от бизнеса и предпочитает жить за рубежом. Кроме того, именно меня отец сознательно готовил себе в приемники. Что еще? Ах да, я был женат, сейчас в разводе, детей нет.
– Почему вы развелись с женой?
Шувалов слегка напрягся, кажется, это тема была для него неприятной.
– Мы не подходили друг другу.
Стандартная отговорка. Очень хотелось спросить о том, есть ли у него кто-нибудь сейчас, но я, конечно, не решилась.
– Теперь твоя очередь, Таня.
– Татьяна Лазарева, двадцать пять лет. Окончила бакалавриат и магистратуру экономического факультета нашего университета. Не могу похвастаться такими предприимчивыми родителями. Папа - инженер, мама - работник почты России. У меня тоже есть сестра, правда, младшая, ей восемнадцать лет, только на первом курсе учится.
– Младшую сестру случаем не Ольгой зовут?
– продолжил проводить параллель с 'Евгением Онегиным' Шувалов.
– Нет, Юля. Хотя она чем-то похожа на пушкинскую Ольгу, такая же веселая и немножко легкомысленная. Что, в принципе, простительно в ее возрасте.
– А как обстоят дела с личной жизнью, Таня?
– серые глаза, ожидая ответа, внимательно всмотрелись мне в лицо.
Пожала плечами.
– Не замужем, детей нет.
– А друг сердца?
– Друга сердца тоже нет.
– Такая красивая девушка и без приятеля?
– удивлялся Шувалов.
– Случается и такое.
А вот у Алекса наверняка кто-то есть. Богатенькие буратино редко остаются одни... Думаешь, ты лучше других, Таня?! Ничего такого я не думала, поскольку была слишком рациональна для подобных мыслей, но почему-то продолжала сидеть на стуле, беседуя с этим великолепным образцом живого воплощения мечты любой офисной девы. Впрочем, вру, где-то в глубине души, девочка, верящая в сказки, считала, что она действительно достойна самого лучшего мужчины, настоящего принца, а той, другой, темной во мне, было плевать на королевских сынов и благородных рыцарей, она застыла в ожидании, мечтая, что хозяйка, несмотря на правило 'семи нет', позволит себе сегодня вольности сексуального характера.
Дальше был таящий во рту шоколадный десерт, я снова облизывала губы, 'умкая' от удовольствия. Вовсе не из притворства или желания кого-то соблазнить, просто действительно было очень-очень вкусно. Мысленно сказала 'прощай' выдуманному миллиону долларов. За такой десерт я многое готова простить.
– К тебе или ко мне?
– бросил Шувалов, когда мы вышли из ресторана.
Причем на полном серьезе. Неужели он принял мои умканья и облизывания за обещания чего-то большего? Или для таких богатых мачо это обычная практика? Раз уж я решил обратить на тебя свое внимание, то быстро легла и как можно шире раздвинула ноги.