(Не) Сокровище капитана
Шрифт:
________________
[1] Игра-прародительница футбола и регби
Глава 21
Моих губ коснулось что-то холодное, я вздрогнула и очнулась. Мокрая ткань. Застонав, я потянулась к ней: наконец вода! Ткань исчезла, перед глазами появилось встревоженное лицо Генри.
— Пить, — просипела я.
Во рту словно песка насыпали.
Приподняв меня за плечи, Генри прислонил к стенке, подал стакан с водой. Я едва удержала его в дрожащих руках, вода выплеснулась на
— Можно еще?
Плеснула вода.
— Пей мелкими глотками. Иначе тебя стошнит.
Мне хотелось опустошить стакан в два приема, но пришлось сдерживать себя. Мир понемногу начал обретать очертания.
— Сколько это продолжалось?
— Неделю.
Неделю! Неудивительно, что у меня так кружится голова и жуткая слабость.
— Говоришь, бывали передряги и хуже? — хмыкнула я, когда, наконец смогла говорить.
— Конечно. Мы отделались только сломанной грот-мачтой и…
— Что???
— … пробитым в паре мест фальшбортом и выбитыми стеклами в каютах.
Я перевела взгляд на окно — под ним на полу разлилась лужа. Сглотнула. представив, что было бы, поленись я закрыть ставни перед тем, как окончательно свалиться от качки.
— Ну и течи в паре мест.
— Кажется, я очень хочу срочно оказаться на твердой земле, — простонала я.
Генри рассмеялся.
— У нас остались две целых мачты, течи заделаны, и не пришлось сбрасывать за борт ни товар, ни пушки. В этот раз океан был суров, но не жесток.
— Поверю на слово.
— Уж поверь. Насчет берега… Определимся, куда нас занесло, тогда и скажу, когда примерно мы доберемся до Дваргона.
Я медленно села. Корабль уже не качало. На палубе визжали пилы и стучали молотки.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Генри.
— Пытаюсь понять, на каком я свете.
Он улыбнулся:
— Надеюсь, ванна и завтрак помогут тебе разобраться.
— Ванна?
— Да, сейчас парни принесут, а я наполню.
— Спасибо, — я смутилась, представив, в каком я виде.
— Не стоит благодарности, — он поднялся. — Приводи себя в порядок и приходи. Еду подадут, как только ты появишься.
— Я не уверена, что сейчас разумно…
— Не ты одна пала жертвой качки, так что завтрак будет скромным: куриный суп, каша, сухари и чай. Съешь что и сколько сможешь.
Только сейчас я заметила, как Генри осунулся за это время. Заострились скулы, и камзол словно стал свободнее. Похоже, ему этот шторм тоже не дался так просто, как он хотел бы показать.
— Спасибо, — повторила я. Его забота радовала и смущала одновременно. — Я не привыкла, чтобы со мной возились.
Ванна заняла все свободное место в моей маленькой каюте. Пока Генри с помощью магии наполнял ее, я распахнула ставни. Стекол в рамах действительно не было.
— Хорошо, что сейчас тепло.
— Да, зимой в водах Наровля было бы куда хуже, — согласился Генри. — Стекла вставить сможем, только когда окажемся на Дваргоне, уж прости.
Я
— Ты мне не дочь! — рявкнул петух голосом отца и растворился в воздухе.
Странно, но то, что совсем недавно уязвило бы меня не меньше предательства Джека, вовсе не коснулось души. Словно я уже знала, что так случится, знала, и успела и пережить, и смириться. А может, просто за неделю шторма во мне вовсе не осталось эмоций.
Я посмотрела на море — еще бурное, но не темное, как перед штормом, а ярко-синее. На блики солнца, играющие на волнах. Вдохнула сырой соленый воздух. Нет. Я не разучилась ни жить, ни чувствовать.
Генри осторожно коснулся моего плеча. Я обернулась.
— Ты снова оказался прав.
— Я хотел бы ошибиться.
— Такой уж он, — я пожала плечами. — Значит, мне больше не на кого оглядываться, могу поступать, как сама считаю нужным. Правда, и рассчитывать не на кого…
— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, — он придвинулся ближе, обнимая.
Я ткнулась лбом ему в плечо. Стало тепло и спокойно.
— Ты в самом деле приходил и возился со мной во время шторма, или мне это приснилось? — спросила я, не поднимая головы, хотя на самом деле уже знала ответ.
— Не приснилось.
Подумать только — корабль носит волнами, ломаются мачты и трещат борта, а капитан находит время, чтобы заглянуть ко мне, дать воды и успокоить, насколько это возможно.
Теплая волна благодарности наполнила грудь. Я заглянула Генри в лицо, коснулась щеки.
— У меня нет слов…
Он улыбнулся в ответ, прижал мою ладонь к своему лицу. Коснулся ее губами.
— Ты ничем мне не обязана.
Казалось, он колебался какую-то долю мгновения — и мне подумалось, что Генри меня поцелует. Но он выпустил мою руку, отступая, и сказал.
— Ванна в твоем распоряжении. Приходи в себя и заглядывай обедать. Как выйдешь из каюты, вели вестовому все убрать, он передаст, кому надо.
— Хорошо.
Наверное, правильно, что он не стал меня целовать. Да и после недели в каюте… нет, нужно срочно привести себя в порядок.
— Генри, — окликнула я его от двери. — А что значит петух?
— Предательство и раскаяние в нем. — Он улыбнулся уголком рта. — Думаю, ты сможешь обдумать это позже, когда придешь в себя.
Я не стала размышлять об этом, как не стала и загадывать о будущем. Что толку загадывать, когда ты — лишь песчинка в безбрежном океане жизни? Когда-то я считала, что будущее мне известно. Сейчас оно казалось туманным и непредсказуемым. Оставалось лишь делать то, что я считаю нужным, а дальше — случится то, что случится.