Не суди меня
Шрифт:
Единственными посетителями, для которых совершенно не требовалось его разрешение, которые приходили, когда хотели, были капитан Лейтон, с тонкими губами и смертельно бледным лицом, и худенькая полицейская стенографистка. Через некоторое время после каждого такого визита стенографистка приходила снова с пачкой уже напечатанных на машинке бумаг, которые ему приходилось подписывать там, куда она молча и деловито тыкала своим тонким наманикюренным пальцем.
– Лонни Раваля уже арестовали, – сказала она ему, когда пришла в последний раз.
– Что
– Взяли в международном аэропорту. С билетом в Мехико-Сити в кармане. Теперь будет сидеть до тех пор, пока полностью не осознает всю степень своей вины.
– Что ж, прекрасно, – так же равнодушно произнес Тид.
Стенографистка бросила на него любопытный взгляд, удивленно пожала плечами и, аккуратно сложив все подписанные им бумаги, молча вышла из палаты.
Его рыжеволосая медсестра вернулась ровно через час, как II обещала, и, пока лифт спускал их вниз, сказала:
– Мистер Морроу, вас там ожидает мисс Деннисон.
– Кто?.. Передайте ей... нет, нет... пусть идет сюда.
В палату вошла Марсия. Вся в черном. Напряженно, с прямой спиной села на стул рядом с кроватью.
– Извини, Тид, но мне очень надо поговорить о твоих планах.
Он молча кивнул.
– Папа подает в отставку. Здесь он больше не хочет и не может оставаться. Ему предлагают вернуться в университет. Все хотят, чтобы ты занял его место. Если ты не согласишься, ему придется поискать другого человека.
– Я еще ничего не решил, Марси.
– А прямо сейчас решить не можешь? Попробуй. Папе, поверь, это очень помогло бы. То, что произошло, сломало его, Тид Он стал совсем другим. Ему... ему сейчас нужна помощь.
– А нам всем разве нет?
Она посмотрела на него в упор – глаза в глаза. Совсем как ее отец.
– Ты ее так сильно любил, Тид?
– Это то, о чем я сам много думал и продолжаю думать. Нет, я не любил ее в том смысле, который ты имеешь в виду, Марси Не как женщину. Я... я все время думаю, что мне надо было сделать, чтобы не допустить того, что случилось.
– Ты ничего не мог сделать.
– Нет, наверное, мог. Это только моя вина, что все пошло именно так. Я сам дал им возможность использовать Джейк как рычаг...
– Они все равно нашли бы какой-нибудь другой способ, Тид. Не мучь себя понапрасну. Не вини себя в том, в чем ты совсем не виноват. Джейк... она сама не хотела бы этого.
Он вдруг улыбнулся:
– Вообще-то Пауэл всегда мечтал, чтобы мы с тобой были вместе. Чтобы я стал его зятем. Очень мечтал. В каком-то смысле я был его законным избранником.
Она резко встала, нервно сжимая и разжимая в руках черные перчатки.
– С этим уже покончено, Тид. Я останусь с ним. И никогда ни за кого не выйду замуж!
– А ведь ты, наверное, всегда была такой, Марси, разве нет? Богом избранная мученица с ясными глазами, страстно ищущая, за кого бы пострадать. За святое дело.
Она потупила взор:
– Не надо так, Тид, не надо все портить... Да, у Джейк было все, а
– Передай Пауэлу, я буду готов принять у него дела сразу же, как только поправлюсь и выберусь отсюда.
– Мистер Трим уже выразил полнейшую готовность сотрудничать с вами. Большое жюри тоже. Кроме того, у папы появилась новая информация, и теперь мы можем реально открыть уголовные дела против четырнадцати членов городской администрации. После этого он сможет полностью передать все в твои руки.
– Передай папе, не более чем через год здесь будет полный порядок, и пусть не сомневается, я прослежу за этим. От начала и до самого конца. А затем найду кого-либо из тех, кто достоин и кто искренне хотел бы надолго остаться здесь, на одном месте, и передам нашу миссию ему и его созданной с нашей помощью команде.
Марсия, стоя у постели и уже совсем по-доброму улыбнувшись, сказала:
– Поправляйся скорее, Тид. Мы будем тебя ждать.
– Меня не так легко убить, – тоже улыбнувшись, ответил он.
Она взяла его руку, наклонилась и нежно поцеловала в лоб... Даже когда ее легкие шаги давно смолкли вдали, Тид все еще продолжал физически ощущать холодное прикосновение ее мягких губ. Женщина-викинг! С крепкими широкими бедрами, самой природой предназначенными рожать здоровых детей, с прекрасными грудями, созданными для того, чтобы цвести, набухать и кормить потомство. То, что она задумала, будет потерей, огромной потерей. Практически такой же бессмысленной, как бессмысленная смерть ее сестры Джейк. Годы такой жизни ожесточат ее, намеренное бесплодие неизбежно лишит живительных соков молодости, сделает ненужной даже самой себе... По-своему будет означать маленькую смерть. В каком-то смысле, может даже, думал Тид, это возмездие за смерть Джейк...
Принесенный на подносе обед прервал его грустные размышления. А вот аппетит стал заметно лучше. Он с явным удовольствием съел даже серую, однообразную больничную еду, которая выглядела вроде бы вполне прилично, а по сути...
Где-то минут через тридцать пять в палату пришла медсестра, чтобы забрать поднос.
– Скажите, сестра, Барбара Хеддон все еще в больнице?
Она вздрогнула настолько сильно, что посуда на подносе в ее руках чуть не упала на пол.
– Барбара? Э-э-э... да.
– Почему вы так разволновались, сестра?
– Просто когда вы спросили меня, я как раз обо всем этом думала, только и всего. Вы ведь раньше никогда меня о ней не спрашивали. И она тоже. Мне это показалось странным. Вот я и подумала...
– К ней приходили посетители?
– Только ее родные из Балтимора. Никого из местных здесь не было.
– А Армандо Рогаля уже выписали?
– Да, он пробыл здесь всего четыре дня. За ним приехала какая-то толстая женщина и забрала его домой. Кажется, миссис Ферма или что-то в этом духе.