Не суждено быть сломленной
Шрифт:
Эмбер кивнула, закусив губу, и ее щеки слегка порозовели. Черт возьми, она была чертовски красива.
— Брайан сказал мне, что ты плохо себя чувствуешь и остаешься дома. Так же он сказал, что я должна заказать пиццу, но с расстройством желудка это было бы глупо, поэтому я приготовила суп. Это успокоит твой желудок.
Единственным человеком, который когда-либо готовил суп для меня, была Тереза, няня, которую мои родители наняли, чтобы мой отец мог летать по всему миру и
— Я имею в виду... тебе вовсе не обязательно есть мой суп. Если ты предпочитаешь пиццу, я могу заказать...
— Нет! — я чуть не вскрикнул. Она даже подпрыгнула. — Прости, — я сделал паузу. — Я хочу твой суп. Не думаю, что мой желудок мог бы справиться с пиццей прямо сейчас.
Ее глаза загорелись.
— Сейчас принесу.
Она поспешно вышла из комнаты и вернулась с подносом.
— Где ты нашла поднос? — спросил я, когда она поставила его на мою тумбочку.
Я мысленно поблагодарил высшие силы за то, что пакетики с презервативами хранились у меня в верхнем ящике стола, а не на виду.
— Он лежал в глубине кухонного шкафа.
— Я даже не знал, что у нас есть такое. Должно быть, осталось от предыдущего владельца.
— В этом есть своя польза, — сказала Эмбер, прислонившись к моему столу.
Я случайно взглянул на поднос. Посередине стояла тарелка с дымящимся куриным супом. Но это было еще не все. Ещё была кружка с бледной жидкостью. Я сделал глубокий вдох. Ромашковый чай. Я сморщил нос.
— Это поможет твоему желудку, — строго сказала Эмбер, заметив выражение моего лица.
— Ненавижу этот вкус.
Она слегка улыбнулась.
— Ты привыкнешь.
Я схватил поднос и поставил его себе на колени, стараясь ничего не пролить. Эмбер повернулась и направилась к двери.
— Не составишь мне компанию? — выпалил я.
Она медленно обернулась, и на ее лице промелькнуло удивление.
— Тебе не обязательно это делать. Уверен, что у тебя есть дела поважнее, чем составить компанию умирающему человеку, — я издал мелодраматический вздох.
Она рассмеялась, ее лицо и тело заметно расслабились.
— Вообще-то, сейчас мне нечем заняться, но ты не выглядишь так, будто умираешь.
В ее карих глазах появился веселый огонек, которого я никогда раньше не видел. На этот раз затравленный взгляд покинул ее прекрасное лицо.
Она села на мое офисное кресло. Я был удивлен, что она решила сесть так близко ко мне. Слабый и больных гриппом, я, вероятно, выглядел довольно жалко, совсем не опасно и не угрожающе. Но я никогда еще не был так счастлив от того, что выглядел жалким. По крайней мере, Эмбер чувствовала себя комфортно в моем обществе.
Когда я закончил есть суп, чай уже остыл. Может, Эмбер проявит милосердие
— Тебе действительно следует выпить его. Разве ты не хочешь поправиться?
Я проглотил отвратительную жидкость и скорчил гримасу. Эмбер улыбнулась, и я решил, что этот ужасный вкус стоит того, чтобы увидеть ее улыбку. Ее глаза вернулись к наградам, которые я выиграл в Карате и Боевых Искусствах.
— Они твои?
Я кивнул, не уверенный, что это может ее напугать.
— Папа всегда хотел, чтобы я брала уроки самообороны.
— Я мог бы научить тебя когда-нибудь, — предложил я, хотя и не был уверен, как это сделать, так как это, вероятно, потребует физического контакта.
К моему удивлению, Эмбер, казалось, обдумала мое предложение, и я мог бы глупо улыбнуться, потому что был так счастлив.
Она нашла рамку с фотографией моих родителей и меня на выпускном вечере, на моем столе, за грудой забытых книг.
— Твои родители?
Я откинулся на спинку кровати и кивнул.
— Да.
— Они выглядят очень мило, но твоя мама выглядит так молодо, — сказала она.
— Да, они выглядят очень мило. Моей матери было двадцать два, когда она родила меня. Мой отец на пятнадцать лет старше ее. Когда они познакомились, она была стажером в его компании.
Она внимательно посмотрела мне в лицо.
— Вы не ладите друг с другом?
— Мы почти не видимся. Они слишком заняты.
Ну, мой отец. Моя мать проводила большую часть времени со своим психотерапевтом или в нашем загородном клубе, по крайней мере, когда не находилась в реабилитационном центре.
— А когда ты был младше?
— Тогда они тоже были заняты.
— Ох, — сказала она. Она подтянула ноги к груди и обхватила носками край кресла. — Что насчёт этих плакатов про Патагонию? Ты был там?
— Нет, — ответил я, глядя на свой любимый плакат с изображением национального парка Лос-Гласиарес. — Но когда-нибудь я там окажусь. Хочу исследовать всю Южную Америку сверху донизу.
— Это займет некоторое время.
— От шести месяцев до года, если сделать все правильно, — рассеянно сказал я. — Думаю, мне придется подождать, пока я не выйду на пенсию, чтобы это произошло.
— Или ты можешь взять годичный отпуск, прежде чем начнешь работать и последовать своей мечте. — Эмбер покачала головой. — Это прозвучало довольно глупо.
— Нет, — тихо ответил я. — Я должен бы, но не могу... Некоторые вещи просто не предназначены для этого.
— Я знаю, — сказала она, сверля меня своими карими глазами.
***
Следующие три дня, пока я был прикован к постели, Эмбер, несмотря на мои мольбы и протесты, приносила мне еду и ромашковый чай — составляла мне компанию. Никогда еще мне не было так приятно болеть.