Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
— Всё, что после госпиталя, помню посекундно. В красках и деталях. — Отвечаю, глядя Пуну в глаза. — То, что было в госпитале, не помню вообще. По крайней мере, первые три месяца. То, что было до госпиталя, помню, если речь о событиях, людях, происшествиях, местах. Но что касается абстрактного — типа инструкций или наставлений — думаю, что помню всё. Пока, как сейчас, не столкнусь с моментом, как этот. Когда вроде всё очевидно и на поверхности, а потом оказывается, что слона-то я и не приметил.
— Ну-у-у-у, тогда всё не так плохо. Худой, а что с физическими кондициями? С
— Так, два момента… Первый. Вот я сейчас вижу, что ты напрягся. Расслабься и выдохни. Значит, я снова чего-то не помню, да? Второй момент: на полосе препятствий всё отлично. По «болоту» пропрыгал, кажется, даже быстрее норматива. Ниткой в иголку попадаю с первого раза.
— Слава Великой, — расслабляется Пун. — Тогда всё в норме… Не парься. Я именно сейчас напрягся не потому, что ты что-то забыл. Вообще нет. У меня просто план есть один, ты в нём мне понадобишься в полном ажуре. Ты о нём не знаешь, не напрягайся, — улыбается Пун. — Тебе на эту тему сейчас пока ещё нечего вспоминать.
— А вот сейчас я отлично помню, что ты суеверный. И никаких своих планов никогда не озвучиваешь, «Во имя Великой», — передразниваю Пуна.
Пун в ответ смеётся и кивает, ничего не говоря вслух.
— Вон идёт Лю, в конце аллеи, — говорит Пун через полчаса, когда мы наблюдаем за тренировкой курса на полосе препятствий. — Устроим маленькое совещание. Пошли в беседку, оттуда вся полоса видна, я проверял.
— Ты мне не ответил, где я дела беру посмотреть. — Напоминаю Пуну разговор получасовой давности.
— Конкретно сейчас — у Лю лежат в комнате, в нашем здании. Как у старшего преподавателя профильных дисциплин, — думая о чём-то своём, машинально отвечает Пун.
— Странно. Я думал, у Валери. Как у начальника курса.
— Должны были лежать у него. Он отбыл ко дворцу, по своим родовым заморочкам. После того эпизода, когда вы с ним дуэтом выступили на дуэли, — поясняет Пун. — На время отсутствия, дела у следующего в иерархии. Я их как раз читал.
— Пуняра, так ты что, у доктора всю ночь дела читал? — доходит до меня комизм ситуации, после чего я замираю на месте, выпучив от удивления глаза.
— Выдохни, Худой, — смеётся Пун, вполсилы бросая мне в живот кулак. — Не только дела читал… И кстати, она — отличная жена. Для понимающего мужчины.
— Ты зачем мне это говоришь, лилипут? — с опаской кошусь на него.
— Чтоб ты вопросов не задавал насчёт моих намерений и насколько у нас всё серьёзно. — Серьёзно отвечает Пун.
— Да у меня и в мыслях не было тебе вопросы задавать, не моё дело. — Снова удивляюсь. — Кстати, я думал, что тот факт, что она здорово старше…
— Дурак ты, Худой, — смеётся Пун. — Вернее даже не дурак, а просто чужой. У нас женщины Жонг’Гуо, да ещё под знаком Жао… — глаза Пуна приобретают какой-то странный оттенок, мечтательно закатываясь. — В общем, ты не поймёшь. — Закругляет объяснения Пун. — Скажем, лично меня она переживёт. Несмотря на разницу в возрасте. И выглядеть всегда будет прекрасно, она же целитель. О такой только мечтать, да и то не всем. Это перевожу тебе
— А её дети?
— А что дети? — не понимает Пун. — Если есть дети, значит, как женщина она в порядке. Рожает удачно.
— Да я не об этом… Я о том, как ты с ними ладить будешь.
— Дурак ты, Худой, — снова беззлобно смеётся Пун. — Если мужчина любит женщину, он любит и её детей, как своих. А если кого-то искренне любишь, да ещё и своих детей, то никаких проблем в отношениях не возникает.
— И откуда ты только такой мудрости набрался, — бормочу.
— У нас это любой пацан знает. Это у вас, варваров, всё не как у людей… Прости, Худой.
— А ты её любишь? — спрашиваю серьёзно. Потому что лично ей, как человеку, очень симпатизирую. — Уже? Так быстро.
— Разумеется! — удивлённо смотрит на меня Пун. — А как можно не любить женщину Жонг’Гуо, целителя, свободную, ещё и Жао? Если сам холост?
М-да. Чего-то я ещё недопонимаю в этом мире.
— Кстати! Постеснялся спрашивать при Декане. Пуняра, а чего ты от принцессы-то отказался? Тогда во дворце, когда, как я понял, тебя за неё за обедом сватать пытались? — я хотел спросить ещё тогда, когда об этом услышал, но выбирал момент поудобнее. — Страшная?
— Да нет, нормальная, — неожиданно смущается Пун. — Ну, для ваших женщин нормальная… Худой, я тебе врать не хочу, но боюсь, что ты обидишься, если скажу правду.
— А мне с чего обижаться? — искренне удивляюсь я. — Да говори, не томи! Меня-то ты чем обидишь? Я ей не друг, не родственник, не отец. Интересно мне! Рассказывай.
— Ваши женщины, бывает, не бреют волосы на теле, раз. — Начинает загибать пальцы Пун, ускоряя речь при виде приближающейся Лю. — А проверять такое у принцессы — сам понимаешь… Ещё и заранее…
В этом месте я не могу сдержать смех, а Пун продолжает:
— Второе — волосы в носу. Меня лично вырубает… А у вас они есть. И третье. Худой, вот теперь не обидься. Вы, как раса, словно буйволы. Крепкие, выносливые, надёжные, по-своему красивые. Особенно друг для друга… Но мы — как газели. Изящнее и грациознее. Мне не нужна жена — тяжеловоз, брёвна таскать… Ещё и блондинка, с голубыми глазами. Бр-р-р-р… какая мерзость… Это я не про тебя, Худой! Ты ж мне не жена. Мне нужна хрупкая газель! Которая будет услаждать мой взгляд и скрашивать мою унылую жизнь своим присутствием рядом, идя со мной рука об руку в этом несовершенном мире. Это перевод, у нас так говорят, — смущается в конце Пун, быстренько закругляясь. Поскольку к нам подходит Лю.
Лю насмешливо окидывает нас взглядом по очереди и говорит, бросая ироничные взгляды на Пуна:
— Вообще, у целителя высшей категории органы чувств развиты в среднем в три раза лучше, чем у обычного человека.
Теперь тормозит Пун, потому логичный вопрос задаю я:
— Что, и слух тоже?
— Слух в первую очередь, — серьёзно отвечает Лю. — Потому что диагностика работы сердца, его пороков, органов дыхания — это всё слух… В общем, слух усилен в первую очередь.
Она снова иронично смотрит на Пуна, который становится краснее багровой свёклы.