Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Пун козыряет старичку, и он с Лю возвращаются к своим бумажкам. И вопросам соответствия нормативам второго класса. А я почему-то молчу о том, что Пун теперь живёт у Лю. Судя по всему. И что вторая комната в моём полулюксе снова свободна.
Старичок упирает указательный палец мне в висок и бормочет какую-то абракадабру. Лю и Пун не обращают на нас ни малейшего внимания.
А у меня в голове вспыхивает фонтан искр, да так резко, что я теряю ориентацию. И в себя прихожу, по ощущениям, через целую вечность.
— Пять секунд, — уверенно говорит старичок,
— По каким параметрам? — бормочу автоматически, пожалуй, даже помимо своей воли. Потому что моя воля сейчас занята кое-чем другим…
— Процент слияния. Процент отторжения. Процент совместимости. Прошу следовать за мной, ученик. — Старичок направляется к заднему выходу из беседки, я следую за ним.
Глава 26
Хлопани, поддерживая меня неожиданно твёрдой рукой, ведёт в другую беседку, отстоящую от спортгородка метров на двести. Что составляет примерно девяносто саженей.
До чего приятно помнить всё.
— Здесь нам никто не помешает, ученик.
Он усаживает меня на скамейку и ещё какое-то время пытливо всматривается мне в глаза, рассматривает меня с разных сторон, зачем-то щупает пульс.
— Спасибо, мне уже намного лучше.
Смотрю на него совсем другими глазами. Да и есть от чего.
— Я вижу, — бормочет он, держа свои ладони на моих висках. — Так и должно быть. Сейчас закончим балансировочку, чтоб вторая душа не терялась… И поговори-и-им… Кстати, как давно вы друг к другу в это тело подселились?..
— Теперь я помню всё. Что вы сделали? — спрашиваю через несколько минут, когда Хлопани отпускает мою голову и удовлетворённо смотрит на меня.
— Душа — неделимая величина, работа Творца. Слепки душ погибших и умерших отпечатываются на теле мира. Физическое тело человека — часть мира. Нужно лишь уметь видеть и читать эти отпечатки. Любой некромант это умеет. — Начинает пояснения Хлопани, рисуя палочкой фигуры на земле. — Ты — прежний прямо из этого тела выполнил стихийный призыв, такое бывает. У душ тоже бывают близнецы, как и у людей в жизни. Вторая душа — близнец первой. Видимо, в момент призыва она освободилась от своего тела. И слилась с призывающей душой, у «близнецов» случается, хоть и не часто. Что с тобой — вторым происходило в момент призыва?
— Подорвался, чтоб не идти в плен.
— Один подорвался?
— Стоял среди врагов. Хотел с собой захватить, числом побольше. Сколько в итоге получилось — не знаю. По дороге сюда, никого из них больше не видел, — пытаюсь пошутить.
— Ну вот он и источник энергии для призыва, — кивает каким-то своим мыслям Хлопани. — Всё сходится…
Далее следует серия его пояснений, которые я перевожу в понятные мне категории. Попутно
Оказывается, при соединении двух душ на одном «носителе», как произошло со мной, процесс похож на коммутацию компьютеров в одну сеть. К сожалению, сама аналогия далеко не прямая. По словам мэтра, «винчестер» меня — вселенца подключился к «оперативной памяти» меня — Атени.
Поэтому, осознавая две составляющие своей личности, я запутался в реалиях, вёл себя не характерно и просто тормозил. «Зависал», как компьютер. Отсюда и все мои странные ощущения, которые мне сложно описывать словами. И провалы в памяти.
Насколько я понял мэтра, с медицинской точки зрения, это было похоже на работу мозга во сне: есть люди, которые даже романы во сне сочиняют. А потом, проснувшись, быстро переносят их на бумагу, и успешно. Но всё равно, при работе во сне, используются далеко не все ресурсы мозга. И решения «во сне» — не лучшие, если сравнивать с реалом. Потом, проснувшись, такой человек хлопает себя ладонью по лбу: как же я очевидного во сне не понял и не вспомнил?
Вот что-то подобное происходило и со мной.
Есть о чём подумать. А я ещё удивлялся, почему у меня такие странные ощущения, как будто плыву в киселе…
Да потому и странные ощущения, что большая часть каждой личности была отключена.
— Вы видите сейчас обе души у меня? — откровенно спрашиваю мэтра, закинув ногу за ногу и устраиваясь поудобнее.
— Конечно. — Кивает Хлопани, усаживаясь напротив меня. — Любой наш специалист это видит.
— Кто я теперь на самом деле, который из двух? И насколько нормальна ситуация, в которой я нахожусь? — решаю сразу выяснить все особенности своего текущего положения.
— Это два разных вопроса, но с одним ответом, — слабо улыбается Хлопани. — Кто ты из двух — не важно. Поскольку душа-близнец есть твоё собственное тождество, не важно в скольки ипостасях. А Жизнь и Смерть — две стороны одной и той же медали. И каждая из Жизней и Смертей очень индивидуальна, и в этом мире, и не только в этом. Не нужно искать норму там, где её не может быть. Насколько нормально принцу оказаться в канаве без крошки хлеба? Насколько бродяге нормально превратиться в вельможу? В мире не существует нормы, в нашем понимании, хотя всё из перечисленного случается. И не так уж редко.
Всё-таки хочется большей ясности, потому продолжаю:
— Разрешите спросить иначе? — Хлопани кивает, прикрывая глаза.
Тут я вижу, что манипуляции со мной его изрядно обессилили, потому вместо планировавшегося вопроса задаю другой:
— Мастер, я могу чем-то помочь вам сейчас? Как медик, я вижу, что вам не очень хорошо именно в этот момент.
— Я в порядке. Скоро пройдёт. — Тихо отвечает Хлопани, не прекращая улыбаться с закрытыми глазами. — Я вполне в состоянии разговаривать, ученик. Задавай свои вопросы.