Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Не трачу время на объяснение ему того, что катамаран у нас — это корыто весьма определённых аборигенов, но никак не корабль военно-морского флота. Хотя, говорят, есть какие-то курьеры во флоте Новой Зеландии? И у нас вроде для гидрографии собирались строить, в формате катеров, но не уверен… Вместо этого продолжаю «сверку»:
— У меня активировались навыки эмпатии. Майор Лю говорит, уровень курсанта-целителя крепкого второго курса. И ещё говорит, это — типичный признак их кафедры, целительской. Не нашей.
— Всё может быть. После призыва «близнеца» ещё и не такое бывало. Последние двести лет, правда, по большей части
— Тоже военный. Последняя должность — что-то типа командира батальона. До этого — на флоте
— Не стандартно, но ничего необычного. Для стихийного призыва в особенности. По твоему медицинскому функционалу, я согласую с доктором Лю стыковку наших программ. — Дед уже пришёл в себя, видимо, помог кофе. — Давай проясним сроки, цели и задачи твоего обучения со мной.
— Я весь внимание…
Глава 27
— Сколько лет тебе было там? — спрашивает Хлопани, откидываясь на спинку стула. — Около сорока?
— Почти. Тридцать семь.
— Это больше или меньше половины средней жизни там?
— Как раз примерно половина. Но я же военный. Среди военных долгожителей немного.
— Ну, это как сказать… я, например, вообще полковник… В этой армии. И у меня это не первая армия, ученик… В общем, по сумме опыта, ты уже явно состоявшаяся личность. И прививать тебе что-то новое в плане мировоззрения будет сложно… А чего бы от этой жизни хотел ты сам?
— До сегодняшнего дня — уже ничего не хотел, мастер. — Честно отвечаю на конкретный вопрос. — Просто плыл по течению.
— Это понятно, — кивает в такт моим словам Хлопани. — Гормональный сбой из-за разбалансировки, плюс «сон души», плюс по мелочи… а сейчас?
— Сейчас мне интересно увидеть, что этот мир преподнесёт мне завтра, мастер, — обтекаемо пожимаю плечами. — Это если честно… Я ещё не разобрался, мастер. Дайте, пожалуйста, время на "прийти в себя".
— У любого из нас времени целая вечность. Как впереди, так и позади. Просто не все души помнят это, путешествуя по цепочке перерождений. — Хлопани какое-то время смакует кофе, потом продолжает. — Я, откровенно говоря, имел ввиду несколько другое. Смотри. У нас есть два варианта твоей подготовки. От них зависит выбор твоего Пути. Первый вариант. Некромантия — твой Путь. Всё остальное для тебя вообще неважно либо менее важно. Это будет один Путь. Второй вариант. У тебя уже есть Искусство, которому посвящена твоя душа; не важно, какая из двух. В этом случае, некромантия — только спутница на твоём Пути. Жду ответа. Тебе нужно время подумать?
— Мне не нужно думать, чтоб ответит на этот вопрос, — отрицательно качаю головой. — Первое.
— Могу поинтересоваться причинами такого твоего радикального решения? — мэтр аккуратно ставит чашку с остатками кофе на стол.
— Постараюсь быть максимально откровенным, мастер. Это решение — совместный продукт обеих половин моего «катамарана». На войне атеистов не бывает. Я — местный в высшие силы верю свято. Я — пришедший убедился на практике. Попав сюда. Кстати, там один хромой полководец, ставший царём, вообще любил говорить: «На всё воля Аллаха, и ничто в мире да не случится без воли его». Аллах не мой именно бог именно там, но было мнение, что Бог един. Просто имена разные…
— На всё Воля Великой, — кивает Хлопани. — Та же концепция. Все посвящённые, видимо, мыслят одинаково… Но продолжай дальше.
— В
— А зачем тогда вы здесь?
— Во-первых, посмотреть на тебя. Наставников и ученичества в магии пока никто не отменял. Но в твоём случае это будут чисто технические аспекты, что называется, только «поставить технику». Во-вторых, балансировка, — напоминает Хлопани, поднимая указательный палец. — Она и так была бы нужна, даже если бы «близнеца» не было, мозги — штука тонкая… А наши мозги — ещё и уникальная… Третье, помимо балансировки, мои подсказки помогут тебе сэкономить много лет работы по тупиковым направлениям. Ну и наконец, четвёртое — кто же откажется за казённый кошт пожить в центре империи и неопределенное время отдыхать от зануд нашего Совета? Находясь среди молодёжи, — беззвучно смеётся он, закрыв глаза. — А если серьёзно, то нас слишком мало в любом из миров, чтоб позволить себе игнорировать хоть одного из нас. Если готов учиться ученик — всегда появляется учитель.
— А что там с тупиковыми направлениями в развитии?
— Ну, если коротко… — Хлопани с сомнением оглядывает меня, отрываясь взглядом от чашки с кофе. — Для непосвященных, даже для целителей, наше искусство — это не цель, а инструмент. И самое первое, от чего я тебя хочу предостеречь, это то, что считать так — самый первый тупик. Самый главный тупик. Причём очень опасный для адепта. — Серьёзно смотрит мне в глаза Хлопани.
— А на самом деле, чем является наше искусство?
— А на самом деле, наше искусство — это Пу-у-уть, — медленно тянет Хлопани, продолжая цедить остатки кофе из чашки.
Кофе остыл. У него, видимо, уже тоже. Начинаю заваривать вторую порцию, себе и ему, попутно общаясь с ним:
— Мастер, я раньше слышал кое-что из этой области. Как раз от тех, кто тоже оперировал понятием «Пути», но не здесь. Там.
— Что именно? Какой была трактовка? — с интересом прислушивается ко мне Хлопани, с нетерпением поглядывая на заваривание кофе.
— Цитирую по памяти. «Каратэ нельзя заниматься. Им надо жить. Каратэ — не просто искусство, это Путь познания Себя и Мира». Наше искусство тоже является путём познания себя и мира?
— Да, — удивляется он. — Каратэ — это ваши некроманты? Ты занимался этим каратэ?
— Каратэ занимался, но это не некроманты, — смеюсь, разливая кофе. — Просто философская база очень сходная… У нас там есть похожая философская школа. Вернее даже, скорее религия. Объединяющая не один миллиард людей и несколько десятков тысяч школ. В том числе, школы каратэ. В этой религии считается, что предназначение человека — идти по пути До, в самой большой стране этот Путь называют Дао. Считается, что этот путь не имеет ни начала, ни конца. И если личность свой путь утрачивает, дальнейшее существование души в этом теле бессмысленно.