(не) твой ребёнок

Стар Дана

Так зачем тянуться к тому мерзкому человеку, который назвал тебя ошибкой?!

Унижаться я не стану. Отработаю тот период, который прописан в контракте, и исчезну с деньгами.

Ради Мишеньки! Придется терпеть очередные испытания судьбы, чтобы заработать денег любимому сыночку на операцию.

Надеюсь, Волков будет целыми днями пропадать на работе, мы с ним редко будем пересекаться. Не хочу видеть эти ледяные глаза чудовища и тонуть в них! Снова и снова. Испытывая невыносимые муки.

Сонечка замолкает.

Я осторожно кладу её в кроватку, укрываю одеялом. На цыпочках покидаю детскую и быстро мчусь в свою комнату, потому что боюсь вновь столкнутся с мерзавцем где-нибудь в темноте.

Закрываю дверь, падаю лицом в подушку. Как же я устала. Каторга только началась, а я уже выжата словно лимон. Я знаю, что устала не из-за физического труда, а морально.

Какое же это неописуемое потрясение… увидеть того, кого ты любила всем сердцем, в объятиях другой. Увидеть детей своего бывшего возлюбленного от другой женщины, зная при этом, что ты сама родила ребёнка от этого гада. И что мой малыш очень ждёт моего возвращения домой.

Подушка намокает от слёз. Я не хочу плакать, но слёзы катятся по щекам сами по себе. Накипело. Все мои трудные и одинокие семь лет проносятся перед глазами. Как я сама поднимала на ноги Мишу. Как пахала на трёх работах, а Волков здесь жировал припеваючи.

Я не хотела с ним видеться больше, не пыталась искать встреч, иначе это было бы унизительно с моей стороны. Он ещё поплатится за свой поступок. Если не я с ним поквитаюсь, значит судьба.

С этими тягостными мыслями я засыпаю, а просыпаюсь в пять утра из-за какого-то шума.

Бам!

Звучит из приоткрытого окна грохот металла.

Я вскакиваю с кровати, выглядываю на улицу и недоумеваю, потому что вижу Жанну. Дамочка вылезает из дорогой красивой машины, ярко-красного цвета, спотыкаясь и шатаясь в разные стороны, словно корова на льду. Затем ковыляет ко входу в дом.

Боже! Да она пьяна.

Только посмотрите на неё!

Она выглядит как потасканная мочалка…

И она едва не разбила машину — врезалась в ограду, примяв бампер.

— Жанна Григорьевна! С вами всё в порядке?

— Не п-переживай, Ариночка! Всё о-отпад! — еле-еле шевелит языком. Мне кажется будто она сейчас распластается на дорожке.

— А что с машиной?

— Тормоза заклинило, с-скажи Артуру, пусть в ремонт отгонит!

Она всё-таки спотыкается. И её тошнит на газон.

Я не могу на это смотреть. Арина мчится к алкоголичке на помощь, подхватывает под руки, ведёт в дом.

Интересно, Олег знает об этих выкрутасах своей жены?

У меня сердце кровью обливается.

Вот из-за этого существа ты нас с Мишкой бросил?

Как можно жить с такой вульгарной, отвратительной женщиной?

Или деньги важнее?

Продажная скотина.

С виду все кажется именно так!

Жить с такой женщиной по любви — себя не уважать.

Радионяня оживает недовольным кряхтением. Набросив халат, я спешу в комнату к Софийке.

Господи, сочувствую я этим несчастным детям, что у них такая мать, которая напивается как животное.

Начинаются трудовые будни. Работать на Волковых очень непросто. Не только из-за моего секрета и болезненных воспоминаний, а ещё из-за того, что люди они с короной. Слишком капризны и требовательны, как заверила меня Арина.

Утром, за завтраком, Арина вручает мне ежедневник, в котором каждый день расписан по пунктам.

— Вот, это график, по которому мы живём. Вы должны изучить его как следует.

— Поняла, — киваю, сажая Соню в стульчик для кормления. Малышка хватает ложку и начинает с силой гатить по столешнице. Ещё и смеётся.

Денис как обычно идёт на завтрак будто под дулом пистолета. Есть только бутерброды, но к каше не притронулся. Это не дело!

Завтрак проходит также весело, как вчерашний ужин. Денис срывается с места, бросив ложку, а я получаю в лицо снарядом из манной каши. Хорошо, что ни Волкова, ни его супруженьки не видно на горизонте. Арина сообщила, что хозяин дома уехал на работу рано утром.

Хотя звезда Жанна появляется на горизонте ближе к обеду. Со здоровенным синячищем на губе.

Мы сталкиваемся с ней на лестнице.

Я пугаюсь, увидев мымру вблизи.

И… без макияжа.

А это точно та самая расфуфыренная, разукрашенная как матрешка фифа?

— Что с вами? — как бы подразнивая спрашиваю я её. — Вы ударились?

— Ой нет, милочка, не переживай! — отмахивается она. — Неудачный мастер попался. Препарат не туда вколол. — И начинает смеяться. Так раскатисто, что Соня вздрагивает в моих руках.

Но я-то знаю, что она просто навернулась на дорожке утром, а сейчас нагло врёт.

Стыдоба.

— Ну как у вас дела? Справляешься с мелкими, Марина?

— У нас всё хорошо. Стараюсь. Соня соскучилась, покачаете её немного на руках?

Я протягиваю ей ребёнка, но морщусь, тут же забираю обратно. От Волковой ужасно смердит перегаром. Ребёнок начинает всхлипывать.

— Мариночка, не сейчас, я спешу. У меня сегодня депиляция в зоне бикини. Ну ладно, раз у вас всё хорошо, я побежала.

— Екатерина. Моё имя Екатерина.

— Да, да! — машет она рукой, мол говорит “да отстань уже от меня”.

Глупая курица, даже имя мое не может запомнить. Таким уткам перелётным вообще нужно запретить рожать и заводить детей. Завтыкав в телефон во время селфи для социальных сетей, они так могут и забыть где-нибудь в бутике своё чадо.

Я тяжко вздыхаю, укачивая малышку, чтобы её успокоить:

— Ну всё, всё. Ушла она уже. Идем в саду лучше погуляем, там хотя бы цветами пахнет.