(не) твой ребёнок
Шрифт:
— Зачем? У меня нет на т-телефоне. Я недавно его уронила и п-потеряла карту памяти.
— Жаль. Он на тебя больше похож?
Господи.
Чего прицепился?
— Да, моя копия.
Понимаю, что нужно быстро перевести тему разговора.
Но Олег все смотрит на меня не отрываясь.
Любуется как картиной в галерее.
Насквозь ждёт волчьими глазами, оставляя дыру в груди.
— Ты потрясающе смотришься в роли мамы.
— Как жаль, что ты это только сейчас оценил.
Зачем я это брякнула!
Не
— Ой, не важно. Не то хотела сказать.
— Да ладно, я всё понимаю. Заслужил. Надо было нормально поговорить, но я сорвался. Был тяжёлый день…
— Мне не нужны оправдания, Олег… Владимирович! — чуть не забыла. Поднимаюсь со стула, принимаюсь покачивать коляску, ведь София начинает хныкать. — Забудем же наконец! Идемте, прогуляемся, ноги затекли.
Глава 24
Мы покидаем кафе и проходим мимо магазинов с одеждой. Я случайно перевожу взгляд на одну из витрин и вижу там очень красивое платье. Не представляю даже сколько оно стоит. Изумительная вещь. У меня никогда таких не было в гардеробе. Ой, были… Но я их порезала на куски и выбросила на свалку. Это были подарки от Олега.
Я смотрю на роскошную модель на витрине, вижу своё отражение. Как будто это платье уже надето на мне. Перевожу взгляд на свой достаточно старенький комплект в классическом стиле, светло-синего цвета из юбки и пиджака, горестно вздыхаю. Смотрится убого. Но это всё, что я сейчас могу себе позволить. А так, мечтать не вредно!
Давно я себя баловала. Уже и забыла, каково это, радоваться подаркам.
Волков обращает внимание на мою резкую остановку. Быстро хватает за запястье и сворачивает в один из бутиков с женской одеждой.
— Куда мы? — с удивлением спрашиваю и пытаюсь упирать.
— Хочу что-то Жанне купить. Поможешь выбрать? У неё такой же размер, как и у тебя. Хочу, чтобы ты примерила. Надо на годовщину подарок найти.
Я чувствую раздражение, но все равно соглашаюсь, деваться не куда.
Мы входим в магазин, нас тут же окружают приветливые девушки-консультантки. Они воркуют на немецком, внимательно выслушивая пожелания клиента. Я почти ничего не понимаю. Одна из дамочек хватает меня за руку, тащит в примерочную. Олег остается приглядывать за детьми.
А дальше начинаются мучения. В меня летит одна вещь, за другой. На ценники страшно смотреть.
Я осторожно меряю предложенные наряды. Каждый раз, когда надеваю какую-то вещь, выхожу обратно в зал к Волкову, показывая себя в этих дорогущих тряпках. Его глаза блестят и мне не нравится с какой жадностью он сейчас смотрит на меня. Своим алчным взглядом доводит до красноты на щеках.
— Божественная! Королева! — поддакивают консультантки на немецком.
Да уж. Королева… Бензоколонки, блин. Эти вещи предназначены не мне. Другая женщина их будет носить и благодарить своего мужа за такие щедрые дары.
Бренды известные.
Так проходит около тридцати минут. Мои мучения наконец-то заканчиваются. Олег расплачивается за покупки, и мы покидаем торговый центр. Сейчас мне больше всего хочется побыть одной. Закрыться в комнате и немного поспать. Что я и делаю.
По приезду в особняк Волковых, укладываю детишек спать, сама ложусь, передохнуть. В мыслях невольно прокручивается этот тяжёлый день. Разговор с Олегом по поводу моего ребенка, а потом “показ мод”.
Даже уже и плакать не хочется. Слёзы выплаканы на год вперёд.
Проклятая ревность выжигает мои внутренности дотла.
В конце концов я засыпаю. Не знаю точно, сколько по времени длится мой сон, но меня будит внезапный стук в дверь. Поднимаюсь с постели, к двери, чтобы открыть. Распахнув, застываю. Передо мной громадной скалой возвышается один из охранников Волкова. Его ручищи заняты огромными пакетами с логотипами брендов на них.
Ничего не понимаю.
Чего он приперся?
— Позволите? — бубнит, делая шаг вперёд.
— Что такое? — я по инерции отступаю в сторону.
Бугай заносит все эти пакеты в мою комнату. Я вдруг понимаю, что в них лежат именно те вещи, которые мы купили с Олегом сегодня на шоппинге.
— Подождите, что вы делаете?
Осторожно поставив пакеты на пол, мужчина выходит из комнаты.
— Олег Владимирович велел вам доставить.
— Ой, вы что-то путаете, это одежда для Жанны Григорьевны, — активно машу руками.
— Никак нет, велено ВАМ доставить.
Дверь хлопает. Охранник исчезает из поля зрения, оставив меня в полнейшем недоумении. Я подхожу к это впечатляющей горе, неожиданно, вижу в одном из пакетов записку. Беру её, разворачиваю. Читаю.
Узнаю почерк своего босса. Он у него очень красивый. Утончённый и аристократичный. Под стать его холёному имиджу:
“Я знал, что ты будешь сопротивляться. Поэтому я поступил именно так. У тебя ведь день рождения завтра. Нехорошо с моей стороны оставить хорошую девушку без подарка. Ты отлично выполняешь свою работу, дети тебя любят. Хочу поблагодарить за старания. Твоя одежда совсем износилась. Просто прими это. И в знак извинений за прошлое. Тоже.”
Крупная слеза катится по щеке.
Как же трогательно он написал…
Почти таю, млею, снова!
Как безмозглая дурочка.
Лишь тревожный колокольчик в уме звенит, предупреждая:
“Катя, нет! У него есть дети. Есть жена. Ты здесь лишняя. Не забывай! Хочет подластиться, сделать любовницей, как тогда… И вновь разбить сердце вдребезги. Не поддавайся!”
Мне понадобилось шесть лет, чтобы кое-как склеить разбитые осколки души. боюсь наступить на одни и те же грабли. Боли этой чертовой боюсь! Она хуже смерти…