Не убежишь...
Шрифт:
Парень расхохотался и протянул ей два самых увесистых куска.
Всего через несколько минут от бедного зайца остались только тщательно обглоданные кости. Рин предложил не мешкать и двигаться в обратный путь. До ночи они к своим добраться не успеют, но чем скорее пересекут границу, тем лучше. Только вот кто ждёт их на том берегу? Не жених и не командир… Может, только Кейра, а может, и вовсе никто.
До самого позднего вечера им так никто и не встретился. Даже странно — то ли велессов мало, то ли лесов у них слишком много… Но сейчас это им только на руку. Рину надо срочно выспаться, а то он уж и сам на себя не похож, совсем измучался, бедный. Но ведь не признается в этом, даже вожжи подержать не даёт…
На
Лите не спалось. Она ворочалась с боку на бок и пыталась понять, что ей делать дальше со своей непутёвой жизнью. Которая только чудом не оборвалась в плену у разбойников, которую ценой своей защитил Яр, а потом спас его оруженосец. Кому-то он теперь пойдёт служить?..
— Что ты всё ёрзаешь?
— Ой, прости… Больше не буду.
— Да ладно, я сам заснуть не могу. О чём думаешь?
— О тебе.
— Хм. И что именно?
— А то, что я завтра с тобой к наместнику пойду. И прослежу, чтобы ты на себя зря не наговаривал. Ты у Яра на самом хорошем счету был, нельзя тебя судить и со службы выгонять. Я правду скажу — что он из-за меня погиб. Стало быть, и вина моя. Тебе лучше меня известно, как князь его ценил, сколько он для него и для всей нашей страны сделал. И ещё больше бы сделал, кабы не я. Это от него кругом польза была, от меня же — вред один. Было бы лучше, если бы…
— Уверена? — зло зашипел Рин. Даже привстал, и Лите на миг показалось, что он еле сдерживается от желания отвесить ей хорошую плюху. И пусть бы… Заслужила. — Не говори того, о чём не знаешь! Умереть за князя — наш долг, каждый воин, если нужно, пойдёт на это без раздумий. Но умереть за любимую женщину… это как мечта. Как наивысшее счастье — когда ты понимаешь, что пошёл на это не по чьему-то приказу, а только лишь по велению сердца. Когда всё становится неважным, кроме одного — её жизни. Потому что только так правильно, потому что любимая должна жить. Во чтоб это ни стало. Пусть она потом полюбит кого-то ещё и будет с ним счастлива, пусть даже никогда больше не вспомнит о тебе, забудет твоё имя — всё это неважно. В ворота царства стихий ты войдёшь с улыбкой, точно зная, что сделал для неё всё, что мог. Я очень завидую Яру…
Для Литы эта страстная речь явилась полной неожиданностью. Неужели и её жених так думал?
— Я всё равно схожу с тобой. Просто убедиться, что никто тебя ни в чём не обвинит…
— А я в этом нуждаюсь? — с прежней злостью перебил Рин. — Это моя жизнь, и я не хочу, чтобы ты в неё лезла! Сам разберусь. Довезу тебя до города, и всё…
— Сам? Хорошо! — Лита почувствовала, что вот — вот расплачется. — Наконец-то ты перестал притворяться. Я ведь знаю, что ты считаешь меня Яровым проклятьем, что я приносила вам одни несчастья, ты считаешь, что я виновата в его смерти, хоть вслух говоришь обратное! И ты прав, Рин, тысячу раз прав!! Я только одного не могу понять: зачем ты сам не оставишь меня в покое?! Приказы Яра больше над тобой не властны! Ты мог бы спокойно остаться в городе, а не нестись за мной в Велессию. Не преследовать разбойников, не рисковать снова жизнью… Зачем это тебе?? Зачем ты вытащил меня из реки?? Зачем?!
Не выдержала, всхлипнула и поскорей уткнулась лицом в одеяло. Нельзя сейчас реветь, выставляя напоказ свою глупую обиду. Какая разница, что на самом деле Рин про неё думает? Ведь всё равно помогает. Настоящий мужчина, верный своему слову. А она… просто злыдня неблагодарная. Заладила,
— Ппрости… Давай спать.
Рин молча лёг на своё место. Девушка понадеялась, что он почти сразу уснул, и вздрогнула, услышав его голос. На этот раз спокойный. И усталый — очень.
— Ты хочешь знать, зачем? Хорошо, я скажу тебе. Молчал и хотел молчать до конца, а теперь думаю — невелика разница. Завтра мы всё равно последний день видимся. Не знаю, что ты будешь делать дальше, да ты и сама поди не знаешь. А я в Ясеневый вернусь. Если не на службу, так хоть родителей навещу, они там неподалёку живут. Давно я их не видел… И сестёр с братьями…
— Много их у тебя? — с невольной завистью спросила Лита.
— Четверо, и все младшие. И все тоже хотят в княжескую сотню, даже девчонки.
— Конечно, ты же для них во всём пример, настоящий герой. Тобой вся семья гордится!
— Да уж… такой герой, что самому противно, — невесело хмыкнул Рин. — Лит, ты тоже меня прости. И за то, что голос на тебя повысил, и за то, за что сам себя не прощу… И ещё прости… за то, что люблю тебя.
Она не ослышалась?
— Вот и ответ на твой вопрос 'зачем'. Знаю, ты никогда не думала обо мне, не замечала — как и все, когда рядом был Яр. За три года я привык не обращать на это внимания. Не так уж это и трудно… А потом я встретил тебя — свою единственную. Невозможно красивую девушку в свадебном платье… Я помню этот вечер, словно он был вчера. Не только Яр тогда пропал, я тоже. И наконец-то понял, о чём говорили мне родители. Что у всех в нашей семье есть одна особенность — чувствовать любимого человека. Чувствовать и находить — везде. Понимаешь теперь? Это не Яр тебя находил, а я. Вернее, сначала, наоборот, уводил как можно дальше, хотя мне было физически больно быть от тебя на расстоянии. Ты сказала, что боишься Яра, не хочешь быть с ним, и я старался уговорить его вернуться в столицу. А потом увидел тот сон, почувствовал, что тебе угрожает смертельная опасность — и так испугался, что он мне поверил и повернул назад. Так что смерть твоего отца на моей совести. В Соколиный Яр сам приехал, после того, как сначала мы в другом городе искали. Вернее, он искал… А потом услышал про тот праздник, про обычай последнего танца — и загорелся испытать судьбу. А сам тебя не узнал, всё за другой девушкой бегал, казалось ему, что это ты. Тогда я решил, что сам тебя на последний танец приглашу.
— Почему же не пригласил? — глухо спросила Лита.
— Не успел. Меня как раз та девица поймала, Яр-то уже к ней вплотную подобрался. Вот она и вцепилась в первого встречного. И он, должно быть, тоже самое сделал…
— А какая у тебя маска была?
— Ни за что не вспомнишь, — хмыкнул он. — Самая незаметная — воздуха. Мне сказали, её почти никогда не берут. Мало того, что слишком простая, неказистая, так ещё примета есть — кто её наденет, тот и сам словно бы пропадёт. Эта стихия и вправду из всех самая незаметная. Кто на такую польстится?
— Но ведь без воздуха и жизни самой нет…
— Неважно. Главное, что ты меня действительно не видела, хотя я всё время рядом был.
— Взгляд… чувствовала.
— Извини. Не смотреть на тебя я просто не мог. Да что толку? Пока я от девицы своей последней отделался, у вас с Яром уже всё сладилось. Понял я, что ты к нему окончательно отношение переменила, а раз так — то уже назавтра его женой станешь, Яр больше ждать не будет. Потому и напился до беспамятства, чтоб хоть предлог был на свадьбу не идти… И вот что из этого вышло. Можно до хрипоты спорить, чья тут вина, можно просто сказать — так судьба распорядилась… Но мне от этого всё равно не легче. Я хотел бы, чтобы Яр был жив, чтобы ты была с ним счастлива. Но это уже невозможно…