Не верь мне
Шрифт:
Ничего особенного. Но зато всё такое простое и родное.
– А что дальше? – однажды спросил меня Серёга.
Если честно, я не сразу поняла, о чём вообще говорит муж.
– Смотри, – настоятельно пояснял он мне. – Нам с тобой уже двадцать четыре. Чего мы с тобой добились в жизни? – я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но он вдруг резко качает головой. – Аню родили, квартиру купили, знаю. Но что вот дальше? Ты об этом думала? Я, по сути, в гараже работаю, ты – в кафешке. Ещё пара лет, и
Ты родишь… больно резануло по мне.
– Что в этом всём не так? – потирая переносицу, выдавила я из себя.
– А тебе не кажется, что мы с тобой слишком молоды для всего этого? – с вызовом глянул он на меня.
Я растерялась. Это был какой-то не мой Серёжка. Не тот человек, с которым я когда-то гуляла по школе, держась за руку, не тот, от которого я рожала дочь, и не тот, в чьих объятиях когда-то нежилась. Только я этого ещё не понимала, цепляясь за какие-то осколки прежней жизни.
– Определись, – всё ещё не понимая, к чему он клонит, прошу я мужа. – Молоды мы с тобой, или нам УЖЕ двадцать четыре.
– Оля, да пойми же ты, как много всего в этом мире проходит мимо нас.
Я зачем-то кивнула головой, как если бы хоть примерно догадывалась, о чём он мне сейчас втолковывает.
– И что ты предлагаешь?
– Ничего я не предлагаю! – впервые в жизни огрызнулся он на меня. – Я лишь тебе говорю, что мы с тобой в тупик идём. Неужели ты хочешь так же, как наши родители? Прожить на одном месте, не замечая ничего вокруг?
Наш разговор тогда окончился ничем. И вроде как мы не поругались, но осадок непонимания остался. Но главное, он посеял первые сомнения между нами. Я решила, что ему плохо с нами… или же со мной. А что подумал он, я так и не узнала.
Дальше становилось хуже. Он ушёл с работы, устроившись продавцом в автосалон.
– Но ты же любил копаться в машинах?! – удивлялась я.
– Любил. Но это же не значит, что я не способен на большее! – сердился Измайлов.
– Я тебе этого не говорила! – заводилась в ответ.
– Но, видимо, подумала.
И, наверное, он был прав. Просто я тогда вообще не представляла, что мы можем жить как-то иначе.
Но, тем не менее, на новом месте у него пошло. Действительно пошло. И мой Измайлов вроде как опять стал собой, только сменил рабочую робу на деловой костюм. И интересы поменял.
Наши шестерёнки словно перестали совпадать, всё время сталкиваясь и проносясь мимо друг друга. Но мы терпели, делая вид, что обоих всё устраивает. По крайней мере, у нас всё ещё была Анютка, которая продолжала держать нас рядом.
Иногда было хорошо, почти как раньше. Мы просыпались вместе в те редкие дни, когда наши нерабочие дни совпадали. В обнимку
Спустя полгода его повысили до старшего продавца, а ещё через несколько месяцев перед ним замаячило следующее повышение. И он был счастлив. И мы с Аней словно купались в лучах его счастья. Мне даже начало казаться, что кризис пройден.
В последний наш мирный вечер мы опять сидели на кухне и вроде как пытались строить какие-то планы на жизнь.
– Оль, а как ты думаешь, Ане брат или сестра нужны? – улыбался мне Измайлов с самым лукавым видом.
Удивлённо вскинула брови.
– Сейчас?
– Нет, но в перспективе.
Я неопределённо пожала плечами. Во мне всё ещё жила обида за то, что творилось с нами в последний год. Наверное, он почувствовал это. Потому что неожиданно всё его лукавство и лёгкость куда-то улетучились, явив миру предельно собранного Сергея.
– Лёлька, я знаю, что со мной нелегко.
Спорить не стала.
– Но что бы ни случилось, – продолжал Измайлов, – помни, что я тебя люблю. Вы с Анюткой самое дорогое, что есть и было у меня. И всё, что я делаю, я делаю ради вас.
Он хотел, чтобы я успокоилась, чтобы доверилась ему. Но речь всё равно получилась какой-то прощальной. Или же это я просто что-то предчувствовала. Ведь апокалипсис случился уже на следующий день.
Серёжа пришёл злой и свирепый, громко хлопнув дверью и уронив что-то в прихожей. Я выскочила из спальни, испуганная непонятным шумом.
– Эти суки, – выматерился он, – отдали моё повышение.
– Кому? – одними губами прошептала я.
– Свиридову. Это племянник генерального.
– Бывает, – осторожно предположила я. – Обидно, конечно, но будет ещё возмож....
– НЕ БУДЕТ! – неожиданно громко рявкнул муж.
Хотелось сжаться, но на помощь пришла ответная злость, придавшая сил.
– Не. Ори. На. Меня.
А ещё была мысль о том, что какое счастье, что Аня в садике. Она-то его таким не знала. Впрочем, я тоже.
Серёжка был обижен на несправедливость этого мира, на нечестность нашего общества… На всё подряд он был зол и, видимо, на меня тоже. Он долго мне втолковывал, как он впахивал ради этого повышения, а я стояла и на автомате кивала головой, пытаясь хоть как-то примирить его с реальностью. Оказывается, что будучи на эмоциях, он и с работы уволился.
«Зашибись», – так и подмывало возмутиться меня. Но я сдержалась, уже понимая, что ни к чему дельному это не приведёт.
– Оль, надо уезжать, – в конце концов, вынес он свой вердикт. – В этом городе нечего ловить.