Не верь мужчинам
Шрифт:
Страх сковывает и парализует. Опять! Понимаю, мне срочно надо попасть в другой мир, чтобы передохнуть. Набраться сил… Как же мне хочется попасть в один из дружественных миров и просто остаться там навсегда, чтобы перестать прятаться и скрываться, но я понимаю, без артефакта это невозможно.
И вот мне кажется, что я чувствую запах мужчин более отчетливо, как волчица, которая чувствует запах опасности.
Я встаю и снова пытаюсь бежать, но все происходит словно во сне, когда ноги становятся ватными, а сил просто нет. Я будто стою на одном месте, и уже слышу голоса позади
Это они! Я стараюсь решить, что делать и как спасти себя, куда спрятаться, но меня окружают только деревья и никакой надежды на спасение нет.
– Это она! – слышу я знакомый голос, это голос старшего брата Кристиана, он видит меня и нагоняет.
Я стараюсь силой мысли остановить его, но я обессилена, и не могу управлять своей силой. Мой организм измотан и не готов к борьбе.
Меня сваливают с ног, нападая сзади. Я ударяюсь о землю головой и все темнеет в глазах.
Придя в себя, я понимаю, что снова в плену. Я сижу на холодном бетонном полу, со связанными руками, ужасно болит голова и хочется пить. Почему-то меня мучает чувство дежавю, как будто со мной уже это происходило.
В подтверждение моих догадок я вижу входящего в помещение Кристиана. Я сразу узнаю его, хоть мы и не виделись довольно давно. Я вспоминаю запах его тела, его смуглую грудь и мускулы, низ живота слегка ноет. Вслед за ним входит его старший брат, и чары рассеиваются.
В руках у его брата бечевка, он теребит ее в руках, как будто это не простая веревка, а плеть. Я все еще слаба, как будто из меня кто-то вытащил все силы, я едва могу поднять собственное тело, чтобы сесть. И это получается у меня не с первого раза.
– Она совсем слабая, – говорит Кристиан, – Нет необходимости связывать ей ноги.
– Заткнись, – грубо обрывает его брат, – Ты уже один раз упустил ее, чтобы сейчас снова умничать. Связывай ей ноги и потуже.
Руки Кристиана касаются моих ног, и по телу пробегает электрическая волна, от этого я вздрагиваю. Он смотрит на меня своими грустными глазами, ему совсем не хочется причинять мне боль или дискомфорт.
– Что ты там возишься? – снова спрашивает старший.
Он подходит и отталкивает Кристиана от меня. Его действия уверенные и безжалостные, он связывает мои ноги так крепко, что у меня совершенно не остается шансов на побег. Он дышит мне в лицо, от него неприятно пахнет луком, и меня начинает тошнить. Тошнота заканчивается тем, что меня рвет прямо на его руки, и тот брезгливо отбегает от меня.
– Дрянь проклятая! – кричит он, а я испытываю чувство облегчения. Мне становится немного лучше, и я смотрю на Кристиана. Я замечаю на его лице едва заметную улыбку, он наблюдает за братом.
На шум приходит мужчина в шляпе, и внутри меня начинается страшная дрожь при виде этого человека, который внушает мне ужас одной только шляпой. Он постарел, но его взгляд все такой же суровый и безжалостный, словно он каждую минуту готов совершить самый страшный и неожиданный поступок.
– Что эта тварь опять вытворила? Что за шум? – спрашивает он, и я вижу испуг на лицах обоих братьев.
– Она забрызгала меня своими испражнениями, – отвечает старший брат, оттирая руки какой-то грязной тряпкой.
– Тогда надо наказать ее. Эта тварь заслуживает только самого серьезного наказания. Берите плети и секите ее до тех пор, пока она не начнет молить о пощаде. И, когда она совсем не сможет говорить, оставьте ее здесь. Пусть сдохнет, но это будет долгая и мучительная смерть. Такая же долгая, как и наша погоня за ней, которая ознаменовалась победой.
– Отец, это будет самая болезненная пытка, которую я когда-либо с кем-либо проводил, – гордо выпятив грудь, говорит старший брат.
Страх сковывает мое тело, я даже не могу пошевелиться. Мужчина в шляпе открывает дверцу железного шкафа, стоящего в углу этого пока непонятного для меня помещения, напоминающего то ли подвал, то ли нежилую комнату без окон.
Я с ужасом наблюдаю за тем, что он достает из шкафа: это плети и ремни, по-видимому, орудия для моего наказания. Он дает плеть старшему брату, а младшему дает ремень с большой пряжкой, которая даже при тусклом свете ослепляет меня отблесками металла. Я пытаюсь пошевелиться, машинально высвобождаясь из туго связывающих меня веревок, но шляпник видит это и, быстро подойдя ко мне, пинает острым носком сапога по животу.
Я закрываю глаза, морщась от боли, пронзившей низ живота и постанывая.
– Заткни пасть, – говорит мне подонок в шляпе, – Если я услышу хоть писк, сразу порешу тебя. От тебя должны исходить только мольбы о пощаде.
Смотрю на него, потом перевожу взгляд на Кристиана. Его рука крепко сжимает ремень, ноги расставлены плечи напряжены. По его лицу я не могу понять, предвкушает ли он моменты причинения мне боли или, напротив, мысленно протестует указам отца.
Но глаза его все такие же грустные, полные сочувствия и жалости. Или мне это только кажется, а, на самом деле, он такой же садист, как и его взрослые родственники?
– Я не буду молить вас о пощаде, – говорю я, вызывающе глядя в глаза мужику в шляпе, – Лучше сдохнуть здесь, чем просить о пощаде подонков вроде вас.
– Вот тварь, – не выдерживает старший сын и направляется ко мне, делая взмах плетью.
Она щелкает в воздухе и приземляется на мою спину, которую я успеваю подставить, чтобы не получить удар по лицу. Опять щелчок в воздухе, и снова пронзительная боль. Я сжимаю зубы, стараясь сдерживаться, чтобы не издать ни единого звука. Боюсь раззадорить их злость. Он снимает с меня джинсы и оставляет в одних трусиках, которые от времени износились и выглядят на мне довольно жалко.
Снова взмах рукой, теперь плеть ударяет меня по ягодицам, но здесь боль не такая сильная, как на спине, поэтому я стараюсь выгнуться таким образом, чтобы получать удары именно в это место.
– Остановись, дай брату возможность попробовать на вкус боль этой твари, – слышу я голос их отца. Не оборачиваясь, слышу тихие шаги Кристиана, и кожей ощущаю его неуверенность.
– Ну же, давай! – командует старший брат.
Кристиан замахивается и шлепает меня по ягодицам краем ремня. Боль, но не сильная, пробегает по коже и тут же притупляется от боли, которая огнем горит на моей спине. Старший брат старался лучше.