(Не) верные
Шрифт:
Из меня вырывается нервный смех, и я все еще голая на моем спецназе, смеюсь и одновременно с этим плачу. Не сразу понимаю момент, в который истерика становится сильнее, острее, теперь мне больно настолько, что я рыдаю в шею Леше, а тот, в свою очередь, обхватывает меня большими сильными руками и не дает распасться на миллион осколочков.
—Если ты продолжишь, мы утонем, Вик.
Он шутит, но я не могу собраться. Даже когда Леша просто гладит меня по голове. Чопорно и как-то грубовато, но в нем нежности нет от слова «совсем». И даже
—Боишься утонуть? — снова кусаю, но Леша смеется, прищуриваясь как-то добродушно. Мимические морщинки гармошкой собираются вокруг глаз. Возраст просится наружу, но я не чувствую этой разницы. Разве что в реакция на окружающее…
Пожалуй, только в этом остро чувствуется, что он старше и мудрее, а может еще в том, как он говорит со мной и реагирует на колкости. Быть может любой одногодка послал бы меня нахуй в ответ, но у спецназа другие методы.
—Я прекрасно плаваю. Но не в женских слезах.
Улыбаюсь и устало кладу голову на плечо. Солоноватый привкус мужской кожи оседает на губах, потому что я только что проехалась по скуле. Хочу проехаться еще.
Может я просто пьяная?
—У меня один вопрос, а об остальном поговорим дома.
—Какой, — хриплю в ответ, стирая с щек влагу. Сейчас сложно понять, это пот или слезы.
—Ты правда никуда не собиралась ехать?
—Леш, я бы правда не села за руль пьяной. Я не дура, понимаю последствия. Просто хотела забрать свои вещи и вызвать такси. Даже не заводила бы двигатель, – приподнимаю голову и свой ответ вещаю, всматриваясь в глаза мужчины. Он внимательно изучает мое лицо и кивает, опуская взгляд на дрожащие губы.
Почему-то мне очень-очень хочется доказать ему, что я никогда бы не стала ездить в нетрезвом виде. И еще мне так же сильно хочется, чтобы он поверил.
—Хорошо, я услышал, что хотел, — он проводит ладонями по спине, одаривая очередной лавиной чувств, что точно меня задушат.
Дыхание сбивается, мне кажется, что еще мгновение, и я снова потянусь к грубо очерченным губам со шрамом на нижней и буду их целовать.
—А с старлеем тоже не собиралась?
Черт…это так смешно, что я снова улыбаюсь. А мгновения назад плакала.
—Тебя позлить хотела. У меня ведь получилось?— с замиранием сердца наблюдаю за реакцией спецназа. Она есть, и она очень…яркая. Я ловлю эмоции и цепляюсь за то, что жду определенных. В итоге получаю их.
—Ты мастер спорта в этом, — слова патокой разливаются по ушам.
Леша слегка отталкивает меня к рулю и стягивает с себя футболку. Я в первом ряду наблюдаю за тем, как у него перекатываются мышцы при самых обычных движениях. Сейчас я очень завидую его жене, ведь она долгое время официально могла наблюдать за этим представлением.
А наблюдать есть за чем. Руки, пресс, грудь…покрытая темными волосками — это все настолько выразительное, что к такой силе перманентно хочется касаться.
Стянув с себя белую футболку, спецназ натягивает ее на меня, полностью прикрывая голое тело. Ощутить его влажную одежду на себе — так же приятно, как быть обласканной руками с шероховатыми пальцами.
А моя рука так и чешется…хочу коснуться. И касаюсь, несмело проведя пальцами по кубикам пресса, спускаясь вниз к подрагивающему и все еще эрегированному члену.
Накрываю и его ладошкой, считывая реакцию. Он дышит чаще, придвигается ближе. Теперь наши губы в сантиметре друг от друга.
Головка крупная и все еще влажная.
—Мы продолжим только после того, как я узнаю всю правду, — шепчет он мне в губы, едва касаясь, а затем подхватывает за бедра и сажает на пассажирское сидение. —И когда ты перестанешь быть невестой моего лучшего друга.
Леша и сам одевается, запуская одновременно двигатель. Машина плавно едет дальше по уже знакомому мне маршруту. Я грызу губы, представляя наш дальнейший разговор.
А он будет.
И будет явно сложным.
Тянусь к груди и сжимаю подарок отца в надежде, что он придаст мне сил. Цепочка с крестиком холодит кожу
—Пицца или суши?
—Пицца, а лучше мясо, да побольше…— шепчу в ответ своему спецназу. Тот переводит на меня игривый взгляд.
—Ты точно молодая девушка?
—Паспорт показать? Хотя ты должен был спросить об этом раньше, спецназ. До того, как мы и «того» и «этого».
ГЛАВА 20
АРХАНГЕЛЬСКИЙ
Я понимаю, что совершаю ошибку. Вообще дох*ра чего понимаю, пока везу ее в свой загородный дом. Отлегло, когда услышал ответ девчонки. Почему-то до последнего не хотелось верить, что она могла бы пьяной ездить за рулем. Ну не такая, бл*ть, она! Не такая, хоть натяни мне глаза на сраку.
И предпочтения совсем не как у девушки, а как у мужика, честное слово. Мяса и побольше, говоришь? Это я тебе организую.
Едем молча, и только в голове прокручивается, что так или иначе сегодня я узнаю то, что мне определенно не понравится. И чем больше я развиваю эту тему, тем херовее мне становится при мысли, что теперь я точно потеряю друга, потому что влип с девчонкой по самое не балуй. Руки сжимают руль сильнее, я так пытаюсь сублимировать, что ли?
Это сложно, ведь она голая на соседнем сидении и уже повесила нос, сжав себя двумя руками. Но ничего не может скрыть аппетитные формы, при взгляде на которые во рту скапливается слюна, совсем как при взгляде на аппетитный шашлык на голодный желудок.
Член в штанах призывно подпрыгивает, и я торможу себя сразу, не позволяя фантазии разыграться. Нет-нет-нет.
Вообще ни разу нет. И это безобразие надо заканчивать. Идея приходит в голову быстро.
—Я в магаз за жрачкой.
Девчонка кротко кивает, мол, все ок.