(Не) верный муж
Шрифт:
Второе — если Айк изменит свое отношение, возьмет да и увидит во мне человека, женщину, которая все эти годы его поддерживала, беззаветно любила. Станет меня уважать и ценить. Разве я этого недостойна?
Третье — он должен по-нормальному извиниться за то, что угрожал мне тем, что отберет опеку, кувыркался с этой сукой в Анапе, позволил ей влезть в нашу семью. Наконец поймет, насколько больно мне сделал своими поступками.
Четвертое и главное — никогда так больше не сделает.
Жаль, что страна Идеалия если где и существует, то только в
Тем не менее Вере будет слишком жирно, если я сбегу отсюда, поджав хвост. Тем самым я практически расстелю ей ковровую дорожку прямо к постели Айка. Зато если я останусь, это изрядно осложнит ей жизнь. Не так-то просто крутить хвостом перед мужчиной, если жена рядом.
— Так, — барабаню пальцами по столу. — Мне срочно нужно в кадровый…
— За каким чертом? — Катя смотрит на меня нахмурив брови.
А я уже поднимаюсь, хватаю сумочку и спешу к выходу.
Как потерпевшая несусь к лифту, поднимаюсь, бегу к двери кадрового отдела. Очень надеюсь, что Валерия Павловна еще не начала оформлять мое увольнение.
Врываюсь в ее кабинет без стука.
— Валерия Павловна, — говорю, запыхавшись. — Я снова к вам.
— Да-да, — она поднимает на меня взгляд.
Вижу, что мое заявление на увольнение лежит сверху на кипе документов, что покоятся на столе.
— Прошу вас об одолжении, — смотрю на нее с мольбой. — Мы можем сделать вид, что я к вам сегодня не приходила и ничего не писала?
Валерия Павловна внимательно на меня смотрит, потом хмыкает, легким движением руки цепляет мое заявление.
По кабинету раздается треск разрываемой бумаги. Это Валерия Павловна рвет мое заявление, потом с невозмутимым видом кидает обрывки в мусорное ведро.
— Ничего не было, — говорит она с легкой улыбкой. — Удачи вам, милая.
— Спасибо, — я тоже улыбаюсь, пожалуй, впервые за последние дни.
Выдыхаю и выхожу из кабинета.
В коридоре меня встречает Катя.
— Ты за мной бежала, что ли? — смотрю на сестру.
— Конечно, бежала, — говорит она. — Ну и что ты задумала?
— То и задумала — я передумала увольняться, — отвечаю ей. — Почему я должна менять хорошую работу на не пойми что, еще и ездить к черту на куличики. Останусь здесь.
Катя удивленно на меня смотрит.
— А если Айк того? В смысле увольнять тебя будет… Ты об этом подумала?
— Беременную он уволить не сможет, — пожимаю плечами.
— Ты же не собиралась пока говорить, — Катя смотрит на меня настороженно.
Да, я не планировала в ближайшие дни выдавать Айку эту информацию, потому что еще до конца не решила, что делать с беременностью. Как мать двоих детей, я и думать не могу об аборте. Ведь внутри меня растет маленький Давид или маленькая Лиана. Как я могу причинить малышу зло? Но в то же время в моей ситуации третий ребенок это как контрольный в голову, он все усложняет в миллион раз.
Будь я до сих пор с Айком, даже не думала бы ни о чем, рожала себе спокойно, а теперь…
— Станет
Неожиданно Катя улыбается, ободряюще хлопает меня по плечу.
— Знаешь, оно и правильно, — кивает она. — Нечего этим двоим облегчать жизнь. Пошли отвоевывать тебе место рядом со мной. Аппендикс будет в шоке!
Я посмеиваюсь, спешу за сестрой в бухгалтерский отдел.
Про себя думаю: Айк тоже будет в шоке, ведь он запретил мне появляться в бухгалтерском.
Только сейчас до конца осознаю, насколько эгоистичным был этот его запрет. Я понимаю, почему он так сделал в свое время. Лиана вправду болела, но продолжалось это совсем не так долго. Просто мужу нравилось, что я все успевала по дому, не сваливала на него заботы о детях, была в полной сексуальной боевой, когда бы он меня ни захотел. Массажи день через день, любимые блюда на ужин, никакого напряга… Кто ж от такого откажется? Но где тут забота о моем будущем? Еще и посмел попрекнуть меня тем, что я ничего не зарабатываю, хотя сам сделал все, чтобы я сидела дома.
Зато теперь Айк ничего не может мне запретить, я сама себе хозяйка.
Глава 19. Один злой муж
Айк
Я откидываюсь на спинку офисного кресла, гипнотизирую взглядом телефон.
Рука так и тянется написать что-нибудь жене. Но я креплюсь, креплюсь со вчерашнего вечера, на самом деле, и это стоит мне дорого.
Что угодно могу терпеть спокойно. Совещания часами, переговоры с китайскими партнерами через переводчиков, бумажную работу дни напролет.
Все легко, даже не напрягаясь.
Но вот когда Мария меня игнорирует, появляется чувство, будто я, прямо как кусок баранины на вертеле, томлюсь над горящими углями. И меня уже передержали, я скоро обуглюсь, к чертям собачьим!
Нетерпеливо хватаю телефон, кручу в руке. Потом выдыхаю, заставляю себя отложить его в сторону.
Не буду ей писать. В конце концов, сколько можно?
Она мариновала меня безразличием все выходные. А я не железный, между прочим. Я волнуюсь, как они там, переживаю, ведь у жены нет денег, сама сказала. Понятия не имею, насколько серьезное у нее положение. Денег нет, остались последние сто тысяч? Пятьдесят тысяч? Пять? Может, у нее там на продукты не хватает! И мои дети голодают…
Я уже на грани.
Но четко понимаю, что если я сейчас включу задний ход, переведу ей сумму, то она поймет, что все мои угрозы — пшик. Еще и потратит эти деньги на адвоката. Получается, я сам оплачу жене адвоката, который будет помогать ей по куску отрезать от меня мясо.
Еще и от сына вчера получил зубодробительное сообщение: «Ты обещал, что все будет как раньше, а мама говорила с бабушкой про развод. Ты мне соврал!»
Мне в жизни не было так стыдно, как в тот момент. Не хотел, но и вправду соврал сыну.