(Не) верю тебе!
Шрифт:
В кампанию я приехал ещё ночью, не сумевши заснуть от неожиданной встречи, да и смена часового пояса давала о себе знать, так что охрану на входе я удивил. Мой отчим никогда не работал по ночам и домой старался вернуться к ужину. Но я не он, и дома меня не ждут с вкусным ужином, который приготовили руки любимой женщины. Милена не умеет готовить, да и не любимая она женщина, она жертва сложившихся обстоятельств, как и я в принципе.
Поднявшись в кабинет, первым делом решил ознакомится с делами подчинённых, я должен лично быть в курсе кто на меня работает, как долго и
Включив компьютер, дождался, когда он загрузится, и, удобно разместившись в кресле, открыл папку с личными делами на рабочем столе компьютера. Уже собрался открыть папку с именем одного из директоров, как взгляд привлекло другое имя, ненавистное.
«Коваль Ульяна Алексеевна». Выделялось жирным шрифтом личное дело моей помощницы. Курсор компьютерной мыши сам пополз к зацепившейся взглядом папке, а указательный палец клацнув два раза по левой кнопке мыши, открыл папку.
Прочитав внимательно личное дело, откинулся на спинку кресла, пытаясь понять, как она оказалась здесь? Почему живёт на предоставленной кампанией квартире? Где же её муженёк? Разбежались? Погорел в бизнесе, и она от него ушла? Устроилась в престижную компанию, чтобы заманить в свои лживые сети очередного богатенького, и жить в столице припеваючи?
Вопросов и предположений хренова туча, вот только ответов ни единого.
Не заходит, начальство не приветствует, мышью шуршит в приёмной. Вызываю к себе, хочу сообщить, что сегодня она отправится встречать мою жену, но заметил папку в её руках, и в голове что-то щёлкает.
С отчётом всё было отлично, вот только это не спасло Коваль, она с полными обидой глазами отправилась переделывать отчёт и готовить мне кофе, которого за ночь я выпил больше четырёх чашек.
Когда она мне отчёт протянула, специально не стал принимать его. С меня вчерашнего прикосновения с её кожей хватило, пальцы всё ещё чувствуют прохладу её рук.
Последующие два часа погружаюсь в работу, впереди собрание директоров. Обсудить предстоит многое, и займёт это немало времени.
Телефон издаёт сигнал оповещения, взяв его в руки, увидел напоминание встретить Милену, и вспомнив, что так и не предупредил Коваль, тянусь к селектору, чтобы позвать помощницу, задевая недопитый кофе, расплёскиваю его по столу.
Брызги тёмно-коричневого напитка кляксами попадают на рукава белоснежной рубашки. Подрываюсь с места, первым делом убираю важные документы со стола, затем снимаю испачкавшуюся одежду, и мысленно благодарю отчима за находчивость - повесил в шкаф несколько моих рубашек и пару запасных костюмов.
В момент, когда собираюсь облачиться в чистое, останавливаюсь, смотрю на дверь кабинета и с усмешкой на губах, делаю шаг в сторону стола, нажимаю кнопку селектора, зову помощницу.
В меня словно демон вселился, он жаждет каплю крови Коваль. И не один он…, я тоже этого желаю, даже больше.
Как только переступает порог кабинета и видит меня с обнажённым торсом, сразу отводив взгляд в сторону, но успеваю увидеть в её глазах вспыхнувший огонь. В голове закрадываются некоторые мысли, которые подтверждаются с каждой секундой пребывания в кабинете девушки.
«Неужели твой муженёк настолько плох в постели, что ты увидев полуголого мужика, готова накинуться на него голодной львицей?». Хочется задать ей именно этот вопрос, но я молчу, и перехожу к сути её здесь появления.
Даю распоряжения и замечаю странность в поведении девушки.
Застыла. Побледнела. Огонь в глазах потух.
– Вам что-то не понятно, Ульяна Алексеевна? – задаю вопрос, внимательно наблюдаю за её поведением.
Что же тебя так напугало в моей просьбе?
– Нет, все понятно, я могу идти? – голос её дрожит, словно она готова разрыдаться.
– Идите, - отвечаю на её вопрос.
Она еле сдерживает себя, чтобы не вылететь пулей, шагает с прямой спиной тот метр, на который она углубилась в кабинет.
– Шшшш, - цежу сквозь зубы, поправляю ткань брюк в районе ширинки.
Четыре года прошло, но я прекрасно помню её стоны, это единственное, что звучало по-настоящему с её губ. Всё остальное ложь!
Чтобы скрыть вызванную этой сукой похоть, приходится принимать холодный душ и после отправляться на собрание.
Три часа плодотворного общения с директорами, решение пару важных для компании вопросов, и я покидаю переговорную, поднимаюсь пешком по лестнице два этажа.
– … Считай, что ты уволена! Овца криворукая! – до ушей доносится гневный крик Милены, который заставляет меня прибавить шаг.
– Извинтите, я не знаю, как так вышло, - растерянный голос моей помощницы, - я всё оплачу…
– Конечно оплатишь! – перебивает её Мила, - можешь ближайшие полгода не ждать зарплаты, - с ядом в голосе вещает моя жена.
Коваль не отвечает и, уже через секунду, тихо переступив порог приёмной, я вижу почему.
Бледная, испуганная, руки подрагивают, непонятного рода блеск в глазах, которые неотрывно смотрят на коричневое пятно, что огромным потёком расползлось по подолу белого платья моей жены.
– Что здесь происходит? – говорю ровным голосом.
Обе вздрагивают, и одновременно награждают меня испуганными взглядами.
– Милый! – первой оживает Мила, - твоя криворукая помощница решила отравить меня, а после вылила на меня эту отраву! – взвизгивает жена и за секунду оказывается рядом, виснет на моих плечах.
Отравой, как я понял оказалось кофе. И если оно именно-то, что я пил ночью и утром, то я понимаю возмущение моей жены. Гадость редкостная, но отравить явно не способная.
– Что с твоим платьем? – задаю вопрос, хочу понять, как именно Ульяна облила мою жену.
– Она опрокинула на меня эту гадость, - тычет пальчиком с длинным маникюром на пятно, - специально!
Слушаю Милу и перевожу взгляд на помощницу, хочу спросить с неё, «как так вышло?», но прикусываю язык, стоит только встретится с её взглядом. На дне её глаз отчётливо плескалось отчаяние, злость, растерянность, но главное… ревность? С чего бы вдруг?! Не поверив в увиденное, решил проверить.