Не верю в доброту братвы
Шрифт:
Автосервис неплохую прибыль приносит. Что иномарки, что «Жигули» – все сильно подорожало, поэтому народ предпочитает совершенствовать старые машины, чем покупать новые. Мужики тюнингом вдруг увлеклись, а мастера на этом навариваются. Ну, а ремонт – это само собой. У Севы все под контролем, поступления на «общак» идут полным ходом, Герасим им доволен, а значит, задвигать не собирается. Своя территория у Севы, и он там король. Так что не надо бычиться и гнать пургу на тех, за кого могут спросить…
– Может,
Он повернул голову и вздрогнул. Нина рядом с ним стояла. Только почему на ней какое-то серое платье? И Катька куда подевалась? Он же только что за руку ее держал?
Но хрен с ней, с Катькой, если рядом с ним Нина… Хотя нет, это не Нина. Это ее сестра… Есть в них что-то общее, но у Нилы энергетика слабая, аура какая-то невозбуждающая… А взгляд голодный, девка всеми своими фибрами в нирвану хочет.
– Может, вам на свежий воздух нужно? – спросила Нила.
Платье у нее хоть и серое, но красивое. И ей очень идет. Но это не удивительно, ведь она сама все себе шьет… И себе, и брату, и даже Ксюхе… Может, она и Севе что-нибудь сошьет?
Катька танцевала рядом, Сева отыскал ее взглядом, подошел к ней и крикнул прямо в ухо:
– Я на воздух!
Он вышел на крыльцо ресторана в одном костюме. Студено на улице, белые, подсушенные морозом «мухи» кружат. Хорошо! Вован с Боряном в сторонке курят, оба с «телками». Здесь, на свадьбе с кем-то познакомились. Примолкли они, увидев своего бригадира. Что ж, все правильно.
В разбавленную фонарями темноту полетели «бычки». Уходят пацаны, в тепло им пора, но не стоит их отпускать. Крыльцо на городскую площадь выходит, а там опасность может гулять, а значит, Севе нужна охрана. Но удерживать он никого не стал, потому что к нему подошла Нила. Она не дура, заячий полушубок на плечи набросила.
– Хорошо! – сказал он, выдохнув нагретый легкими воздух.
Ему действительно полегчало. И хмель успокоился, и на подвиги уже не так тянуло.
А ведь неплохо было бы набить Касаткину морду. Что это за свадьба без драки?.. Но ведь и Глеб в ответ может навесить, причем на оба глаза.
– Хорошо, – кивнула Нила.
– Что немцу хорошо, то русскому – смерть…
– А кто немец?
– А тебе что лучше, немцем быть или смерть? – засмеялся он.
– Ну лучше немцем… – пожала она плечами.
– Не хочешь умирать?
– Я еще молодая.
– Значит, в предатели пойдешь, чтобы не умереть? – продолжал он куражиться.
– Зачем в предатели?
– Ну, потому что к немцам хочешь…
– Не хочу я к немцам!
До Севы вдруг дошло, что Нила в ужасе смотрит на него. Страшно ей, по-настоящему жутко.
– Эй, ты что, боишься меня?
– Ну-у… Нет, – выдавила она и клацнула зубами от внутреннего озноба.
– Боишься. Вижу, что боишься… Ну да, я же, типа, крутой бандит, да?
– Ну-у…
– А ты бандитов боишься. И любишь их, и боишься, – хохотнул он, потешаясь над ее растерянностью.
– Люблю?!
– Ну меня же ты любишь?
– Вас?
– А что, не хочешь меня?
Столь прямой вопрос вогнал девушку в краску. Она в замешательстве повернулась к Севе спиной, но он поймал ее за руку, потянул на себя:
– Да ладно, расслабься, нормально все… Пошли, прокатимся!
Он повел Нилу к стоянке, где была припаркована его машина, но по пути вспомнил, что ключи остались у Катьки в сумочке. Зато бумажник был на месте. А со стоянки выезжала какая-то машина. Сева перегородил ей дорогу:
– Алле, гараж!
Он попросил мужика отвезти их в гостиницу, которая находилась неподалеку, даже попытался заплатить, когда тот остановил машину у главного входа, но водитель отказался. Оказывается, они вместе гуляли на одной свадьбе, а значит, в доску свои…
– Видала, со своих денег не берут! – громко сказал Сева, когда они зашли в тоскливо-спокойный холл гостиницы.
Это был тонкий намек на толстые обстоятельства. Если Нила своя, то денег с него не возьмет. Понятно, за что… И она это понимала, раз шла с ним.
Он отправил ее на диван, сам подошел к женщине за стойкой и выложил перед ней стодолларовую купюру. Для всякой мелкоты это и раньше были серьезные деньги, а сейчас, после дефолта, их ценность увеличилась почти в четыре раза.
– Номер на час давай! – потребовал Сева.
– Я не могу! – вытаращилась на него портье.
– Ты чо, не въезжаешь, курица, это наша гостиница! Ты сейчас пулей отсюда вылетишь!
Он готов был рвать и метать дальше, но появился начальник охраны. Он узнал Севу, засуетился, сам провел его в номер. Нила шла за ними с бестолковым выражением на лице, взгляд как у коровы, которую вели на водопой к бешеной горной реке. Пить ей охота, но ведь в такой реке и утонуть недолго. Только ей уже все равно. Одно слово, корова.
Сева запер дверь на защелку, подошел к Ниле, глянул на нее с ехидной ухмылкой победителя:
– Раздевайся!
– Э-э… – замялась она.
– Шампанское потом принесут… Раздевайся!
Он скинул с нее полушубок, а платье она стала снимать сама. Ну вот, лед тронулся.
Сева отправился в ванную, а когда вернулся, Нила уже лежала под одеялом. Одежда аккуратно сложена на спинке кресла. А говорила, что не хочет его, ухмыльнулся он, разделся и юркнул к ней под одеяло…
Ему пришлось поднапрячься, зато какой кайф осознавать, что цель уничтожена, испепелена, и прах развеян по ветру. Нет больше Нилы, от нее осталось только бревном лежащее, тихо постанывающее тело. И оживет она не скоро. Да и ему что-то не хочется подниматься…