Не верю в доброту братвы
Шрифт:
– Ты здесь хозяин, тебе и решать.
– Да нет ничего.
– Сходи, тут недалеко…
– Пусто, – виновато хлопнул себя по карманам Женька.
– Что такое? – нахмурился Глеб. Уж не собирается ли Женька прикинуться банкротом?
– Ксюха все из карманов выгребла.
– Ксюха?
– Ну да, она шефство надо мной взяла… Я закладывать стал, – звонко щелкнул себя по горлу Женька. Он вроде бы и жаловался Глебу, но в то же время ему доставляла удовольствие мысль, что Ксюха заботится о нем. – А она соску отобрала…
– Ну
На самом деле он не знал, правильно поступила Ксюха или нет. Вроде бы это хорошо, что она пытается удержать Женьку на плаву. Но ведь он мужик, значит, сам должен держаться. Сказать себе «нет» и держаться, стиснув зубы…
– А ты думал, у меня вообще денег нет? – скованно улыбнулся Женька.
– В жизни всякое случается…
– Да нет, с деньгами все в порядке. И доля ваша четко рассчитана… Только Нина деньги на квартиру взяла, на ремонт там деньги нужны, на обстановку. Я ей говорю, что за срочность, а она – ничего не знаю, давай сюда долю. Как с цепи сорвалась. Я сказал, что деньги из оборота надо выводить, а она кредит в банке взяла. Я теперь выплачивать должен… Там все по-честному, я ее не обманывал, все сполна выплатил. Ну, еще не выплатил…
– Разберемся.
– Все-таки она жена твоя…
– Я же говорю, разберемся.
– Ты давно приехал?
– Второй день уже.
– У Нины был?
– Я ей свой долг отдал. Три года как с куста…
– Может, все-таки заглянешь? Квартиру она купила. Хорошая квартира, «трешка». Ремонт сейчас там… А Нина сейчас у матери живет. Тебя ждет.
– Ты меня не агитируй, не надо, – покачал головой Глеб.
– Ну как знаешь… А мой адрес как узнал? – занервничал Женька. И Глеб понял, что его напрягает.
– Ты же не дурак, да? Ксюха мне твой адрес дала.
– Ксюха?
– Ксюха. И не только адрес…
– Что, не только адрес?
– Не только адрес, говорю, дала.
– А что еще? – Женькин голос едва не сорвался на писк.
– Ты сам прекрасно знаешь… Она за мной ездила, мы вместе с ней сюда приехали. В гостинице ночевали, в спальном вагоне домой ехали.
– Зачем ты это мне говоришь? – Казалось, Женька вот-вот расплачется. Я не хочу ничего знать!
– Не хочешь?! Ты же жениться на ней хочешь! Она будет гулять налево-направо, а ты будешь делать вид, что ничего не происходит?
Женька обхватил руками голову, зажмурил глаза и, сдавленно простонав, опустился в кресло.
– Что, хреново? – безжалостно усмехнулся Глеб.
– Не то слово! Но у тебя ничего не выйдет!
– Что у меня не выйдет?
– Я знаю, ты нарочно мне это говоришь. Хочешь, чтобы Ксюха к тебе ушла.
– Я хочу? Да нет, уже не хочу… Просто ты должен все знать.
– Зачем?
– Что тебя с ней ждет, должен знать.
– Я знаю.
– И что?
– Не сыпь мне соль на рану… Сходи за бутылкой, ладно?
– Не вопрос.
Ксюха обещала сегодня у Женьки не появляться, и, в принципе, Глеб мог здесь даже переночевать, но не будет. Как бы Нинка не прискакала. Не хочет он видеться с ней. Не хочет, и точка.
– Нинке только не звони, – открывая дверь, сказал он.
– Да нет, не буду… – покачал головой Женька. – Да она и не придет.
– Почему?
– Она тебя ждет, но как собачонка за тобой бегать не собирается… Сколько ты ей писем из колонии написал?
Отвечать на вопрос Глеб не стал. Он действительно не писал Нине и раскаиваться по этому поводу не собирался. Равно как и оправдываться перед ее братом.
Денег у него совсем чуть-чуть, как раз на пару бутылок водки и хватит. А меньше брать – только себя дразнить. Пить так пить…
А выпить Глебу хотелось. С Женькой все точки над «i» надо расставить. Ну и Нину по пьяной лавочке можно вызвонить. Она ведь приедет, если он позовет…
Глеб вышел из магазина и остановился в раздумье, не зная, куда идти. Если к Женьке, то с ним ведь и до Нинки допиться можно…
– Мужчина, чего вы проход загораживаете? – услышал он чей-то знакомый голос.
Глеб оглянулся и увидел Катю.
– Ты?! – Она удивилась не меньше, узнав его.
– Привет!
– Ну здравствуй… – Катя завороженно смотрела на него, но тут вспомнила, кто убил Севу, и ее брови поползли к переносице.
– Все, ухожу. – Меньше всего ему сейчас хотелось объяснять, как все вышло тогда, три года назад, и почему.
– Куда уходишь?
– Дела…
В пакете у Глеба звякнуло, и Катя ехидно усмехнулась:
– Понятно.
– Я пошел, если понятно.
Уйти ему не удалось. Катя догнала его, схватила за руку, остановила.
– Ты убил моего мужа и так просто хочешь уйти? – возмущенно спросила она.
– Я его не убивал.
– Ну жена твоя!.. Только я в это не верю! И суд тебя приговорил, а не твою жену!
– Моя жена сама по себе, и я – тоже. Так что не надо меня грузить.
Он снова попробовал уйти от нее, но Катя так вцепилась в рукав его куртки, что ткань затрещала по швам.
– Ты так просто не уйдешь!
– Твой муж был козлом, и ты сама прекрасно это знаешь. Он решил, что ему все можно. А так не бывает. Человек должен быть в берегах… И ты, Катя, из берегов не выходи.
– Мой муж был козлом, – обессиленно, как ему показалось, проговорила она. – Но ведь он был.
– Мне жаль. Тебя жаль. Если ты его любила.
– Любила.
– Сева сам во всем был виноват. И ты это понимаешь.
– Понимаю.
– Три года уже прошло.
– Три года, – эхом отозвалась Катя.
– Хорошо выглядишь. Очень хорошо.
– А ты не очень.
– Не очень, это мягко говоря, – самокритично усмехнулся Глеб.
– Не следит за тобой жена.
– Я же говорю, она сама по себе.