Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
Курапика подчиняется снова и снова, не позволяя себе, ни отвести взгляда, ни закрыть, наконец, сводящие его с ума глаза. Они алые - как два самых дорогих драгоценных камня в их мире, и их уникальный цвет привел бы в исступленный восторг любого коллекционера. В голове парня пульсирует набатом кровь, он потерялся в тактильных ощущениях, звуках и ярких цветах, каких не видел никогда в жизни. Зрение вернулось к нему, и он видит все - острый колючий свет далеких звезд над их миром, переливы неба, сияющие и слепящие, перетекающие одним цветом в другой, не смотря на царящую сейчас ночь. Растения вокруг мерцают зелеными проводниками мягкой ауры земли, даже в земле сверкают то и дело искры крохотной жизни насекомых. Но он не может наслаждаться этим болезненным для мозга великолепием - потому, что самое яркое видение - перед ним. Всполохи тьмы, которая не должна иметь цвета, но он есть и режет не хуже ножа в чужих руках. Они сплетаются в человеческие контуры, однако, это все ложь. Существо напротив лишь втиснуто в хрупкую земную оболочку,
Куроро тоже ощущает свою ущербность, и ограниченность подспудно, это бесит даже больше существа на его шее. Он рвется из клетки, чувствуя мрачное удовлетворение от испытываемой боли, от которой обычный человек уже умер бы, впав в состояние шока. Даже на человеческом теле отражаются попытки ауры разорвать свою тюрьму - кровоподтеками и синяками, проступающими на коже. Он ждал, что сегодняшний вечер может принести им как удачу, так и поражение, с его фатализмом нормально быть готовым к смерти и не бояться ее, однако мужчина не предполагал, что ночь расцветет таким безумием, какое он не испытывал никогда в жизни.
Они прибыли в дом, где планировали захватить свою цель за несколько часов до полуночи. Приглашение было абсолютно настоящим, и пара спокойно прошла уровни охраны, попадая в зал, где уже собрались практически все гости. Только войдя в высокие двери, они уже привлекли столько внимания, сколько возможно - мужские и даже некоторые женские взгляды оказались прикованы к Курута. Он ступал мягко, в шелковых складках многослойного платья, казалось, что тонкая фигурка плывет над залом, лишь едва-едва касаясь кончиками пальцев, в жемчужной шелковой перчатке, локтя своего спутника. Куроро и правда нравилось превращать своего партнера в прекрасную куклу, для того, чтобы наслаждаться зрелищем в их убежище, но теперь он сделал подобное для широкой публики. Хозяин этого дома был падок на красивые вещи и красивых людей - его умершая жена считалась самой обворожительной невестой континента когда-то. Марионетка, созданная Омокаге, повторяла ее точь-в-точь, но она меркла и бледнела по сравнению с появившейся в зале девушкой. Даже с закрытыми вышитой повязкой глазами, Курута затмевал ее собой.
Он шел неслышно рядом со своим спутником, сжимая в свободной руке изящную трость, говорящую, что скрытые глаза не просто деталь маскарадного костюма - но жизненная необходимость. Однако эта возможная ущербность лишь еще больше оттеняла его красоту. Доказанный психологией факт, что многие мужчины, пусть подсознательно чаще всего, но любят чтобы их пара была ущербна в чем-то - это позволяет почувствовать себя на ее фоне уверенней. Куроро в таком не нуждался, пусть ему тоже нравилась чужая мнимая беззащитность. С другой стороны, он предпочитал Курапику живым и зрячим - ограничить его зрение мужчина мог в любой момент, и для этого даже не обязательно было лишать мальчишку глаз. Люцифер предпочитал психологическое доминирование, признание своей власти, пусть даже с нотой своеволия - как когда Курапика отвечал на его игру, позволяя одевать и украшать, но делал при этом вид, что лишь оказывает партнеру любезность своим послушанием.
За прошедшее с их знакомства время Куроро точно мог сказать, как изменилось чужое восприятие. Сначала блондин действительно опасался Риодан - весьма здраво, надо сказать. Он был бы идиотом, не боясь за свою жизнь. В конце концов, все вместе они бы и Золдикам могли показать небо в алмазах, если уж сам Куроро сражался с двумя старшими представителями семейства, фактически на равных. Но затем, опасение смешалось с любопытством и заинтересованностью. А последняя переросла в желание оказаться рядом, которое Люцифер, словно дикий зверь, мог ощущать на вкус, кружащимся в воздухе. Теперь Курута, больше чем когда-либо еще, не желал конфликта - просто потому, что видел Риодан, как символ того, к чему хотел быть причастен. И его собственные чувства к лидеру Пауков заставляли подчиняться, пусть и сохраняя все еще ноту самостоятельности.
Подавить себя полностью Курапика не дал бы никогда - скорее умер, чем превратился в зависимое растение. Однако его послушание было не любезностью, и не результатом страха - но прочувствованным желанием подчиняться, получая в ответ внимание, долю тепла, предназначенного исключительно для своих. И может... немного большее. Сам мальчишка, мог признаться себе честно, что даже его острая реакция на Хисоку не шла в сравнение с этим нарастающим шквалом. Он начался так незаметно и подобрался столь близко - но вот уже темная огромная волна накрывает с головой, из-под нее не выбраться - только позволить тянуть дальше на дно, еще глубже в темноту, откуда даже света не видно. Впрочем, зачем ему свет этого мира, когда рядом сияют огни друзей? Они - все, что нужно его душе. Не слепящие, теплые. И сейчас, тонкая загадочная улыбка вошедшей в зал таинственной незнакомки, словно отражает этот чужой свет. Чувства и эмоции не только согревают изнутри и дают опору, но придают достоверности его маске. На этом фоне даже Куроро не надо казаться избыточно приторным, все равно, смотрят в основном не на него, а на его спутницу. Она - как источник света, отбрасывающий зловещую тень, которую до поры до времени незаметно.
Сегодня вечером они играют роль приезжего бизнесмена-провинциала, налаживающего деловые связи с мафией, и его привезенной с собой красивой игрушки. Мужчина дает тонкие намеки, что готов предоставить ее для... общения, тому, кто даст самую выгодную цену. Вот только вряд ли кто-то сможет переплюнуть хозяина вечера. Куроро чуть сжимает чужие пальцы после первых расшаркиваний с гостями, давая понять, что пора разделяться. Омокаге ждет что Курута придет за своими глазами, после того как они изрядно разворошили сеть его информаторов. Но он не ожидает увидеть здесь своего бывшего лидера. Даже добывая информацию о бывшем четвертом номере своей организации, брюнет предусмотрительно не светился в этот раз. А сейчас лицо Люцифера надежно спрятано под металлической маской из ажурных узоров - открыт лишь чистый, лишенный привычного стигмата лоб. Он даже снял неизменные серьги, окончательно лишая себя любых опознавательных знаков. С заблокированной аурой, брюнет вполне может сойти за человека, а присосавшийся к ауре паразит надежно заставит любого Нен-пользователя на вечере держаться подальше, считая его носителем. Некоторое из этих тварей специально приклеивались к обычным людям, желая подобрать себе хозяина "по вкусу". Омокаге, если он здесь - скорее решит, что Курута привела сюда своего спутника желая отомстить - и будет держаться подальше от Куроро, лишая себя последних шансов опознать опасность. Если же его нет - это просто будет дополнительной подстраховкой от нападений возможных Нен-пользователей. Паразит полезен лишь в некоторых смыслах, но он быстро истощает хозяина и начисто лишает возможности пользоваться смежными типами Хацу, кроме собственного.
Парень медленно передвигался по помещению, переходя из зала в зал, и ориентируясь на звуки, время от времени выпуская Эн волнами, определяя, кто находится с ним рядом. Он еще от входа в здание ощутил чужой взгляд - внимательный и пристальный. Кто-то следил за Курута, время от времени выпуская из поля зрения, но затем снова беря под колпак. В отличие от безмятежно-спокойного Куроро, сейчас обрабатывающего окружающих на предмет необходимой информации, в крови блондина тёк адреналин. Может, когда-нибудь и он научится так же контролировать каждый миллиметр собственного тела, вплоть до физиологических реакций и выбросов гормонов. Мастер Саргатанос точно так умел. Что вообще ждет его на дороге преображений, уготованной Учителем? Тот хотел продолжить династию существ, наиболее близких к предтечам и несущих их наследие, или все же пытался воскресить древнюю расу? Один раз, по слухам, у него получилось уже создать нечто невероятное. О первом ученике Мастера ходили очень расплывчатые легенды в теневой среде, пусть тот не входил в круг мастеров, и сам Саргатанос молчал на все вопросы, лишь качая головой в отказе говорить об этом человеке. Человеке ли? И если бы Курапика встретился с ним - могли бы они стать семьей? Еще месяц назад, он бы попытался. А теперь, в его жизни был Куроро. Это вообще нормально, так зацикливаться на ком-то другом?
Он плавно в очередной раз сменил направление своего движения, гости расступались перед девушкой, идущей осторожно вперед, тростью, прощупывающей пол перед собой. Вступать в контакт пока никто не спешил, и даже глава дома, кажется, не собирался подступаться к очаровательной гостье. В толпе было не так уж много Нен-пользователей, и все они - пока что крайне невысокого уровня. Ни один не оказался способен преодолеть Ин Курапики. Все же, мафия не могла похвастаться большим количеством талантов, это факт. Почти все, кто мог подняться выше минимума, предпочитали вольное, и чаще всего одиночное плавание. Даже Ассоциация Хантеров, несмотря на сплоченность, так же была сборищем индивидуальностей, собирающихся в группы для определенного дела, а потом стремительно растекающихся в стороны, как капли ртути. Мастер предполагал, что это происходит из-за стремления всех Нен-пользователей к самосовершенствованию. У всех сугубо индивидуальные техники и пути развития. Даже Ученик и Учитель должны разделяться в определенный момент - иначе второй может загубить талант первого, подгибая его способности под себя.
Постепенно, и осторожно обшарив залы, Курута понял - тут просто нечего ловить. По разговорам среди толпы, которые он мог слышать теперь, не напрягаясь на огромных расстояниях, парень узнал, что никто не видел хозяина вечера вот уже с час. Время подбиралось к полуночи, некоторые гости недоумевали, где-то через зал Куроро задумчиво анализировал ситуацию, предполагая, что Омокаге уже добрался до своей фигуры и убрал ее с доски. Он потер амулет связи, заставляя его нагреться - условный сигнал для Курапики, возвращаться обратно. Но, ни через минуту, ни через пять, тот даже не показался в поле его зрения. Он просто исчез.