Не вместо
Шрифт:
Я отворачиваюсь, чтобы переварить услышанное, но на телефон падает сообщение:
Стефан: «Придерживайся версии, что в сарае мы встретились из-за дел, связанных с твоим братом. Тогда расспросов точно будет меньше».
Шерил: «Я не собираюсь никому врать».
Стефан: «И пойдешь под отчисление как символ университета, пойманный на аморальном поведении. Твой папашка так старается показать, что не собирается делать тебе поблажки, что мощно перегибает в другую сторону».
В этом он, пожалуй, прав. Я вызвала скорую, отвезла Питера в больницу, помогла найти родителей парня, но мой отец ничего этого даже не заметил! Потому что я появилась на вечеринке, где доказанно употребляли наркотики. Не знаю, где та грань, после которой сделанного будет достаточно, чтобы перестать судить меня по прошлым ошибкам или бояться, что я повторю участь Джеймса. Родителям как будто не нравится то, какой я стала, будто еще чуть-чуть — и я сорвусь и сделаю что-то ужасное. Это недоверие отравляет все!
Масконо возвращается не скоро, но с таким же самодовольным видом, с каким заходил в лабораторию. А дальше тянется вереница других студентов. Аманда, Бо… где-то в середине вызывают Стефана. Я невольно провожаю его напряженным взглядом. Понятия не имею, что он скажет, но, даже если это пойдет вразрез с моими словами, кто бы стал нас осуждать за попытку скрыть неловкий инцидент? Мы все же под присягой и противозаконного ничего не делали. Если честно, я уже готова выть от того, что каждый норовит сунуть нос в мою личную жизнь.
Разговаривать в голос уже никто не пытается. Люди разве что шепчутся, собравшись в группки. Мы пропускаем целый день занятий, это означает минимум четыре пары. Почти половину установленной университетской нормы! И большинство не виноваты, так же как и я. Мы понятия не имеем, кто принес наркотики. Наверное, отец надеется, что мы переговорим между собой и вынудим ответственного сознаться, но я почти уверена, что это кто-то из приближенных к Джастину или сам Джастин. Они ничего не скажут. Отец бывает ужасно наивен.
— Мисс Абрамс, — звучит, наконец, последнее имя. Я успела измаяться ожиданием. Что-то подсказывает, что некоторые из здесь собравшихся по просьбе Масконо могли меня оклеветать. И плохо то, что я вынуждена высказываться в свою защиту последней: держать удар, отбиваясь от неприятных слухов.
В дверях лаборатории я не выдерживаю и бросаю взгляд на Стефана. Он смотрит на меня с заметным напряжением и чуть качает головой, намекая, что не сказал правды. Не выдал. Да уж, было бы неловко, признайся он моему отцу, что я однозначно предложила ему себя, а он взял да меня отшил.
Помимо всемогущего ректора Генри Абрамса в лаборатории сидит еще один человек, о котором я до сих пор не догадывалась. Кто-то из секретариата, дабы вести протокол допроса. Серьезный подход. Спасибо, что обошлись без наручников.
— Мисс Абрамс, начнем с простого. Тест ваш чистый, — начинает отец строго, сухо, по-деловому. А у меня сердце возвращается на положенное ему место, из пяток. — Но тем не менее к вашему пребыванию на вечеринке имеется много вопросов. Расскажите все, что вы там делали. Последовательность событий.
— Мы с Клэр Рэнфорд приехали на машине Аманды Хейзел. Поначалу просто загорали в шезлонгах. Я выпила пару бокалов пива, — отрицать этот факт бессмысленно.
— Алкогольного? Будучи несовершеннолетней? — вносит уточнение отец.
— Именно так.
Мой отец знает, что я выпила. Как и то, что мне еще нет двадцати одного. Обычно его такие вещи мало волнуют, он не сторонник закручивать гайки туже необходимого, но сейчас вопрос стоит совсем не как обычно. И мне определенно влетит за это нарушение.
— Вам известно, что в этой комнате побывало всего двое несовершеннолетних, употреблявших на вечеринке Джастина Масконо алкоголь?
А будь их больше, это бы сильно изменило картину?
— Нет, неизвестно.
Отец кивает секретарю отразить это в протоколе. Тот делает свое дело, намеренно не поднимая глаз.
— Еще один инцидент с распитием спиртных напитков до совершеннолетия, мисс Абрамс, и я лично буду вынужден сообщить об этом правоохранительным органам.
Это неважно, уговариваю я себя. Всем понятно, что это жесть какая-то. Наверное, нельзя назвать решение отца линчевать меня за распитие пива несправедливым, ведь это я нарушила закон, но все равно. Как сказал Стефан, узнав о том, что меня собирались отчислить: «Охренеть».
— Продолжим. Что было дальше?
— После мы с Клэр пошли танцевать. Через некоторое время ко мне присоединился Джастин Масконо. Но с ним мы пробыли отнюдь не долго, после чего я зашла в дом на минуту — поискать Клэр, хотела предложить ей уехать, но обнаружила, что она не одна. Я решила не оставлять ее на вечеринке без присмотра и снова вернулась к бассейну. Затем я подошла к Стефану Фейрстаху и позвала его для разговора…
— Прежде вырвав у него сигарету, если верить буквально всем, кто рассказывал события этого вечера до вас. Зачем вы это сделали? И почему скрываете?
Я зажмуриваю глаза. Сложно объяснить, что толкнуло меня на этот жест.
— А это важная информация? Мне нужен был повод заговорить с ним.
Тут даже секретарь поднимает на меня недоуменный взгляд.
— Повод заговорить с ним? — уточняет отец. — Почему вам понадобился повод заговорить со студентом? Вы были незнакомы?
— Мы были знакомы, и весь университет об этом знает. А учитывая, что об этом рассказали «буквально все до меня», то еще и следит. Я не могла просто подойти и попросить его отойти со мной после всех сплетен, которые распускали про нас по университету. К тому же, я была зла, а запах сигарет меня раздражает.
— Несколько человек утверждали, что в доме уже пахло марихуаной. Сигарета, которую вы вырвали, была такого рода?
Мне даже в голову не пришло, что мой импульсивный жест может быть трактован так!
— Я понятия не имею. Думаю, что нет. На той сигарете, кажется, был фильтр, который не встречается на самокрутках.
— Вы будете удивлены, узнав, что его анализ тоже чистый?
— Анализ Стефана Фейрстаха — последнее, что меня интересует, поэтому дайте мне время, если хотите, чтобы я однозначно определилась с реакциями, — отвечаю я, раздраженно скрещивая руки.