Не вместо
Шрифт:
— Сегодня ты заставил меня сказать такое, что я бы своему отцу в жизни не рассказала. Поэтому будь добр…
— Если ты хотела непредвзятого отношения, Шерил, нечего было подавать заявление о стипендии в университет, ректором которого является твой отец!
Он прав. Он почти всегда прав. С точки зрения логики. Но я не могу заставить себя посмотреть сегодня в глаза отцу и сказать, что люблю его. Или сказать, что прощаю. Мне нужно больше времени, чтобы это пережить.
— Я передам твою мудрость детям. Если, конечно, они у меня будут.
— Мне жаль, что Джастин сказал тебе такие ужасные вещи, и даже могу догадаться, что ты сделала после этого…
— Хватит! — рявкаю я, вскакиваю и яростно сбрасываю с колен салфетку. — Как студентка Абрамс я ничего не могу тебе ответить, но как дочь сообщаю, что сегодня ты передавил, перегнул и унизил меня на глазах у всех ни за что. Я оказалась на вечеринке, где другие студенты употребляли наркотики. Если смотреть на твою реакцию, то получается, что Масконо прав: нужно было ценой других людей прикрыть собственную задницу. Свалить оттуда как можно раньше или оставить Питера Аштона умирать. Примерно это Джеймс сделал с нашей семьей, и теперь мне понятно, чьим примером он руководствовался. Спасибо за урок жизненной мудрости, ректор Абрамс. В следующий раз так и поступлю!
Я уже почти ухожу, как вдруг слышу:
— Я хочу знать, что на самом деле тебя связывает со Стефаном Фейрстахом? Он дурной человек, Шерил.
— Что бы ни связывало, ректор Генри Абрамс, это касается только меня.
Из-за судебного разбирательства по поводу его отца Стефан не появляется на парах ни во вторник, ни в среду. Но сегодня он просто обязан быть. Больше оправданий у него нет.
Все прошедшие дни он не отвечал на мои сообщения и игнорировал звонки, а я бы очень хотела узнать, сколько именно он наплел «ректору Генри Абрамсу» по поводу нашей договоренности. Ведь в результате мне впаяли испытательный срок, полный запрет на алкоголь и вечеринки на оставшиеся три недели до моего совершеннолетия, а еще организацию пресс-конференции в поддержку программы борьбы с наркотиками в студенческих сообществах. Как минимум последнее я взяла бы на себя легко и без вопросов еще на прошлой неделе, но когда то, что ты и так готов сделать, идет в формате наказания за проступки, коих не совершал… Короче, с отцом мы не разговариваем. И еще я с трудом подавляю желание сделать что-то такое, о чем сильно потом пожалею. Просто назло. Недостойный детский порыв, но со мной, увы, случается.
За ланчем к нам за столик подсаживается нагловатого вида девица, за спиной которой мельтешат две подружки. Королева среди первокурсников? Что ж, это даже интересно.
— Ты Шерил, верно? Глава Дельта Омега? — обращается она ко мне первой и, не дожидаясь ответа, выкладывает лицом ко мне телефон с фотографией, на которой изображен привязанный к кровати «брат» в кожаных стрингах и с перевязанным ртом. — Мы с девочками хотим вступить в сестринство, — и приторно улыбается.
Я окидываю всех троих оценивающим взглядом, мысленно расставляя их по местам на пьедестале. Эта — главная. У нашей семьи не так много денег, чтобы сорить ими направо и налево, но это не означает, что я не разбираюсь в шмотках. Я достаточно времени провела на спонсорских мероприятиях отца, чтобы прекрасно понимать, кто именно стоит передо мной. Кстати, эта наглая пигалица делает то же самое: рассматривает мое персиковое платье с открытой до талии спинкой. Не самый известный бренд, но придраться у нее не выйдет.
— Только ты. Или вы его втроем связывали? — уточняю я.
— Определенно втроем, — качает головой Клэр. — Женского обаяния одной недостаточно, чтобы парень натянул кожаные стринги. Я пробовала. Поверь, на это способны только ЖМЖ и другие аналоги с варьируемым количеством Ж.
Я знаю, что это противоречит моему образу, но не могу не засмеяться. Клэр всегда меня подкупала такой вот непосредственностью.
— Он там точно живой на фото? — хихикает Аманда, в кои-то веки играя за меня. На самом деле, после разбирательства, где стало ясно, что она принимала наркотики у Джастина на вечеринке, она ведет себя как шелковая. Надолго ли? Я не стала комментировать ее глупость и надеюсь, широту жеста она оценила. Хотя… это вряд ли.
— Кстати, ты не говорила, что парень, которого «будущие сестры должны сфоткать в максимально обнаженном виде, но лучше без порнографии», должен быть еще жив.
— Дельное уточнение, учитывая, что один наш знакомый уже доигрался с монтажом. Надо будет внести ясность.
— Эй! — возмущается будущая «сестричка». — Я еще здесь.
— Именно, — вскидываю я брови. — Здесь ты быть и хотела, судя по тому, что заняла последний свободный стул за нашим столиком. И, прошу заметить, тебя никто не выгнал, что является хорошим знаком. Но для тебя. А твои подруги — свободны.
— Но…
— Знакомься, это Клэр, это Аманда. Меня ты уже знаешь. А ты у нас…
— Изабель Грейс.
Окинув девушку взглядом, я сразу ставлю напротив нее пометку «Новая головная боль». Она выглядит так, будто собралась произвести революцию в клубе с целью моего свержения. И лучше будет поставить ее на место сразу.
— Кстати, это очень удачно, потому что у нас как раз в связи с последними событиями поднакопилось заданий. Берем блокноты, девочки, и записываем.
Клэр понятливо достает блокнот и ручку, а Аманда таращит на меня круглые глаза. Разумеется, время от времени задания сестринства перепадают и моим подругам, но все же редко и никогда — во время ланча. Я еще не настолько закопалась в дела, чтобы повсюду ходить с гарнитурой и не иметь времени спокойно выпить свой обезжиренный латте.
И еще для простеньких поручений у меня есть помощница по имени Лаура. В общем, Аманда неспроста таращит свои коровьи глаза. Да вот только поручение у меня действительно есть. И вовсе не из простых.
— Аманда, ты свой блокнот дома забыла? Одолжить пару листочков?
После этого с блокнотами и ручками сидят все.
Для пресс-конференции мне нужны редакторы разных изданий, на которых у моих именитых сестричек может быть прямой выход, и это намного быстрее, чем обивать пороги самой. Поэтому я надиктовываю список нужных мне людей. Еще нам понадобится охранное агентство, потому что, скорее всего, в нас полетят шишки. Быть может, отец справится с этим собственными силами, но я не предоставлю ему возможность обвинить меня в недальновидности и…
В этот момент мой взгляд падает на двери университетского патио, в которых Стефан разговаривает с одной из несметной армии его фанаток. Но вместо того чтобы зайти, он вдруг коротко приобнимает девушку за талию, проталкивая внутрь, а сам скрывается в дверях.
— Извините, у меня дела, — быстро произношу, прервавшись на полуслове, и бросаюсь за парнем.
В окна я слежу за тем, куда Фейрстах направляется, а потому без труда обнаруживаю его около университетских шкафчиков. И меня даже издалека чуть не сшибает с ног запахом сигарет. Боюсь вообразить, сколько он выкурил.
— Почему ты не отвечал на мои сообщения? — спрашиваю я тихо, подходя к нему ближе и игнорируя направленные на нас любопытные взгляды.
— А что, должен был? — спрашивает он холодным, чужим голосом.
Я заглядываю в его глаза. Он смотрит на меня, но будто не замечает. Будто я его раздражаю уже тем, что подошла. Что происходит? Он никогда не говорил со мной в таком тоне. И вовсе не потому, что трус, как многие другие. Как раз Стефан Фейрстах относится ко мне без малейшего пиетета.