Не вместо
Шрифт:
— Мне показалось или вы с отцом на ножах? — спрашивает Майлз, едва я забираюсь в его машину.
— После расследования? Конечно на ножах. Согласись, было немного странно прессовать меня по этому поводу после того, как я помогла мальчишке.
— Обсудим это за ужином, — улыбается Докери и вдруг выдает: — Ты не пристегнулась.
Он зачем-то тянется к ремню сам, а у меня замирает дыхание. В нос бьет знакомый парфюм. В отношении запахов Докери моногамен. В последний раз он был так близко, когда мне было четырнадцать и он легко закидывал меня на лошадь. Я даже умудряюсь разглядеть, что его ресницы длиннее, чем мне всегда казалось: корни темные, кончики светлые. Его капризные губы кривятся в легкой понимающей улыбке.
— Тебе очень идет это платье, — наконец выдает он и щелкает замком.
На самом деле мне дико хочется спросить, что это вообще сейчас было. Но вместо этого я просто благодарю Майлза.
Он отвозит меня в хороший ресторан, и я не без удовольствия отмечаю, что девушку, которой стесняешься, в такое место не поведешь. Даже если разговор предстоит всего лишь деловой. Аманда несколько раз уже нахваливала это место, называя его мегапопулярным. Но ей еще ни разу не достался здесь столик. Она же не Докери.
— Как тебе место? — спрашивает Майлз, пододвинув мне стул. Конечно он это делает. В отсутствии манер Майлза упрекнуть невозможно. — Слышал о нем много хорошего.
— Я тоже слышала. Но судить буду по кухне.
— Как можно судить по кухне, заказав себе салат и овощи на пару? — легко припоминает Майлз мои последние заказы. Как-то так получается, что иногда мы выбираемся в рестораны. Исключительно по-дружески. И с каждым новым таким походом я все сильнее ненавижу себя за глупую надежду на продолжение.
— Я не вегетарианка, — вскидываю я брови.
— Конечно нет. Когда дело касается университета, ты так и вовсе весьма плотоядная особа. Как новый семестр? — Майлз говорит это, с улыбкой глядя в меню.
— Ты ведь не об учебе спрашиваешь?
— Не о ней, — соглашается он, многозначительно вскидывая брови.
— Дела движутся с огромным скрипом. Масконо постарался.
Как нетрудно догадаться, его исключили, но это было громко, а на телефон мне упало сообщение со словами «ты пожалеешь».
— Слышал, проблемы не только с Масконо, — легко направляет Майлз беседу в нужное ему русло.
Прежде чем ответить, я беру со стола стакан воды и делаю глоток, собираясь с мыслями.
— Что именно ты слышал? — на этот раз улыбка выходит напряженной.
К счастью, в этот момент к нам подкатывается лучезарный официант, уверенный, что за каждую дополнительную единицу сияния получит по доллару чаевых сверху. И, в общем, у меня для парня хорошие новости: Майлз из тех, кто ценит особое отношение. В отличие от меня. Я терпеть не могу мысль, что деньги решают все. Особенно после ситуации Джеймса.
— Тот парень, Фейрстах, вы встретились у Эммерсона, не так ли? — будто читает мои мысли Майлз.
Шах и мат.
— Откуда знаешь?
— По запаху сигарет догадался. Ты шарахаешься от курильщиков, как от чумы. Но в тот день от тебя впервые запахло сигаретами. Он что-то знает?
Выходит, когда я вырвала на вечеринке сигарету из рук Стефана, Майлз все понял. И предпринял меры по пресечению. Но только пресечению чего?
— Что-то — знает, — отвечаю нейтрально, старательно не глядя на него.
— Шерри, поговори со мной. Мы столько лет дружим, с каких пор между нами появились секреты?
Я отвожу глаза. С тех пор, как он пригласил меня на вечеринку и я навоображала то, чего нет, а он в ответ заявился к Масконо с пластиковой куклой из инстаграма. С тех пор, как я решила вычеркнуть его из своей жизни… и не справилась без его помощи с расследованием. С тех пор, как поняла, что он никогда не захочет со мной не дружить, а значит, и не получит от меня дружбы. Ни мне, ни ему! Но он меня спас. А то, что сказал вчера Стефан, на которого я перевалила свой страшный секрет… Майлз не был и вполовину так резок в своих высказываниях. И он всегда на моей стороне. А я не могу ни с кем не делиться.
Майлз тянется через стол и берет меня за руку. В груди что-то глупо и жалко екает вновь. Против такого жеста я бессильна.
— Стефан слышал, как Зак мне угрожал, как упомянул Джеймса. Я была вынуждена просить его не распространяться. Но беда в том, что, кажется, он на стороне Зака.
— В их ситуации сложно выбирать сторону, — пожимает плечами Майлз. — Джеймс устроил самосуд, на который не имел прав. И так слетел с катушек, что сам не понял, что сделал. Ему очень повезло, что Зак остался жив. Но это не отменяет тот факт, что тебе не стоит рассчитывать на помощь Стефана Фейрстаха. Этот человек торговал наркотиками.
Я хмурюсь. Зачем ему говорить это о Стефане? Откуда вообще он взялся в нашем разговоре?
— Какую помощь?
— С продажей мотоцикла, — легко отвечает Майлз.
— Ах вот оно что, — тяну я. — Ты за этим меня позвал? Предупредить, чтобы я не просила Стефана Фейрстаха помогать с мотоциклом. Так вот, ты ошибся: я не просила. И…
Я чуть было не ляпаю, что больше не собираюсь разговаривать со Стефаном, причем никогда, но это прозвучит так, будто я опять даю Майлзу право вмешиваться в мою жизнь. Он не будет выбирать мне окружение. Довольно того, что отец уже попытался это сделать! Как же достал этот бесконечный контроль.
— Я что, похожа на ребенка? Почему ты считаешь, что мне нужен присмотр?
— Потому что в моей памяти живет хрупкая маленькая девочка, которая не может сама залезть на лошадь и падает с чирлидерской башни.
Мои губы дрожат от этого воспоминания. Да, было дело, что Майлз прилетел из колледжа на мои соревнования. А я, вместо того чтобы показать себя и команду с лучшей стороны, упала и всех подставила. Была дико расстроена и зла, а утешилась тем, что Майлз нес меня до машины на руках.