Не вместо
Шрифт:
Ошарашенная услышанным, я обхватываю руками плечи и запрокидываю голову. Откровения Стефана предназначены совсем не мне, он даже не знает, что я сижу здесь и его слушаю. Отчего-то мне очень за это стыдно.
— И, кстати сказать, тот парень — Джейк? — сильно тебя любил, если не только пил эту гадость, но и врал, что помогает.
Мне приходится закусить кулак, чтобы не рассмеяться, несмотря на желание расплакаться из-за услышанного. Стефану просто виртуозно удается играть под дурачка, при этом направляя беседу в нужное русло.
— Джеймс, — поправляет его Лейси.
— Точно, прости. И раз это единственное, что я о тебе знаю и о чем, выходит, могу спросить, расскажи о нем.
23. Диагноз по похмельному синдрому
Стефан
Каждый раз, когда мне приходится рассказывать о себе, я представляю, что пересказываю книгу или фильм. Что все это не со мной. Иначе я бы наверняка свихнулся. Где-то на середине истории Лейси тихонько и потрясенно вздыхает. Она бледная, ни жива ни мертва. Теперь ее очередь отвечать откровенностью на откровенность. У нее нет выбора. Пойти сейчас на попятную означает не просто закончить все здесь и сейчас, но и проявить неуважение. Ну, хоть на что-то годится то дерьмо, в котором я прожил двадцать три года своей никчемной жизни.
— Я… я не обещаю таких шокирующих подробностей, но, в общем… — Она останавливается и облизывает губы. — Мы встретились на почве серфинга. Я была новенькой, а он… Джеймс был богом. В смысле есть, наверное, но я понятия не имею, как он сейчас.
Лейси нервно облизывает губы, и я не без сожаления обнаруживаю, что не испытываю ни малейшего желания их коснуться. Как, интересно, там наверху Звездочка? И наверху ли вообще. Если что я о ней и знаю, так это то, что она вечно не в то время не в том месте. Черта с два она наверху: наверняка подслушивает. От этой мысли тянет улыбнуться, но Лейси не поймет. И вообще, мне крайне любопытно услышать о любимом братике Шерил от кого-то другого. Без розовых очков.
Моя гостья нервно крутит в руках чашку с кофе, а я с трудом подавляю тошноту. Ее средство от похмелья такая гадость, что я, пожалуй, на пару дней откажусь от этого напитка вовсе. Серьезно, не представляю, как братик Шер это пил, продолжая врать, что от «напитка от похмелья» не мутит почище, чем от самого похмелья.
— Он вообще был чертовски хорош. Золотые выгоревшие на солнце волосы, зубы как из рекламы пасты, тело на афишу спортзала…
Тут, как ни силюсь, не рассмеяться не выходит, хоть голова в ответ и взрывается болью. Ни одна девчонка не опишет парня своей мечты так. Как бы ни был хорош Джеймс, Лейси относилась к нему с прохладцей.
— Но все меркнет на фоне его семьи. Они все и-де-аль-ны-е. Отец — ректор престижного университета, накоротке с богатеями, мать семь дней в неделю в шелковой блузке с жемчужными бусами на шее готовит ягодное парфе, да так, что ни одна капля на одежду не попадает, и еще сестра, королева выпускного бала, три года бравшая первое место на чирлидерских соревнованиях штата. — Тут мне приходится приложить палец к губам, чтобы хоть как-то удержать грустную улыбку. И куда подевалась та Шерри? — У них дома был настоящий культ безгрешности. Не представляю, что привлекло во мне такого парня, как Джеймс. Но со мной он был так же идеален, как и во всем остальном. Он таскал мне цветы в кафе, где я тогда работала, встречал каждый день, отвозил на своем мотоцикле, и все девчонки по нему мечтательно вздыхали, — морщится Лейси. — Я сама не поняла, когда и как он так лихо успел взять меня в оборот. Он мне нравился, разве что напор его немного смущал, но дело в другом. Меня не покидало чувство, что я не вписываюсь, понимаешь? У меня не золотые волосы, я не училась в университете, я не… Один раз под Рождество Джеймс пригласил меня на вечер вместе со своими родными, и там они познакомили меня с семьей Докери, ты только представь, я — дочь пьянчуги-отца и матери-официантки стою перед владельцем одной из крупнейших авиастроительных компаний. И Абрамсы ведут себя с ним так естественно, свободно. Шутят, веселятся, обмениваются комплиментами. А я за весь вечер не произнесла ни слова — в таком пребывала шоке. Я Джеймсу была не парой, понимаешь? Но он, кажется, правда меня любил. И вот как об этом сказать, если все зашло так далеко? Я оставалась у него ужинать и на ночь, пыталась понравиться родителям, подружиться с его сестрой, но я все время чувствовала себя не в своей тарелке. Я старалась, я правда делала все возможное… Но потом в нашу серфингистскую компанию пришел новый парень. И я влюбилась в него. Я ничего не могла поделать. Научись я любить Джеймса, все было бы намного проще. И, ты знаешь, что самое смешное, тот второй был даже богаче и влиятельнее, чем Абрамсы, но он не был…
— Таким безупречным?
— Да, именно, — с облегчением принимает подсказку Лейси. — В общем, я не знала, как сказать Джеймсу, что хочу от него уйти. И я не сказала. В один день он просто застал меня с Заком. Конец истории.
Маленькая же ты врушка, Лейси. Про Абрамсов, наверное, правда, но никакой это не конец. Это, если верить Звездочке, только начало. Но спрашивать дальше будет подозрительным.
— А Зак что?
— О нем я даже говорить не хочу! — вздрагивает Лейси.
А вот это интересно. У меня нет причин не верить, что Шерил считает Эммерсона подонком, но то, что его таковым считает и некогда влюбленная в него Лейси, уже походит на объективность.
— Эй, — зову я девчонку, когда замечаю на щеках слезы.
Она пытается улыбаться, стирая пальцами соленые капли, но выходит у нее не очень. И тем не менее я очень даже понимаю Джеймса: Лейси даже плачет красиво. Чему уж тут удивляться?
— Сейчас, сейчас я буду в порядке. И мне определенно пора уходить. Спасибо, что выслушал. И за твою историю тоже спасибо.
Не зная, как еще ее задержать, чтобы Шерил успела спрятаться, я обнимаю Лейси, чувствуя себя законченным ублюдком. Она явно неплохая девчонка, просто неуверенная в себе, но тем не менее научившаяся соблазнять и соблазняться. У меня возникает ощущение, что играю я не за ту команду. Тут не Шерил с Джеймсом защищать нужно. Вот только мне плевать. Из-за Звездочки, такой умной и такой глупой, каждым жестом невольно меня провоцирующей и втайне мечтающей, чтобы ее провоцировали в ответ. Есть в ней что-то родное мне и близкое. Должно быть, тягостное одиночество при видимой популярности и секрет, который нужно скрыть любой ценой. Еще год назад я и сам был таким.
Мне следует думать совсем не о Шерри сейчас, но никак не выходит. Поэтому я просто стираю со щеки Лейси слезинку и ласково целую девушку в висок. Слабо улыбаясь, она стоит и ждет, когда я коснусь ее губ. У меня нет выбора, кроме как это сделать. Нет повода этого не сделать. Голову всерьез мутит и настойчиво лезут воспоминания о своем другом поцелуе. Движения, отработанные годами, выходят механическими, совсем без огонька.
— Вау, ты классно целуешься, — чуть повеселев, подмечает Лейси.
Мои брови болезненно дергаются, сейчас я свое лицо совершенно не контролирую.
Блядь. Надеюсь, Шерил ушла достаточно далеко, чтобы этого не услышать. Но практически нереально. В этом гребаном полупустом, необжитом доме акустика такая, что концерты можно устраивать. А мне дико не хочется, чтобы Звездочка знала, что я целую других и как именно я это делаю. Я уже неделю думаю только о ее губах. И вчера мне чуть крышу не сорвало. Хотелось плюнуть вообще на все и взять Шер прямо в гараже, пока наверху ее разбуженные мной родители. Я почти не сомневаюсь, что мне удалось бы переспать с Шерил, если бы я задался именно этой целью. Но она же потом шарахаться от меня начнет. Мне это надо? И тем не менее долго на паре поцелуев я не протяну. Надо найти похожую. Когда из-за Тифф накрывало, это всегда срабатывало.
Вот зараза! Я бросаю на Лейси подозрительный взгляд и вдруг понимаю, что она похожа на Тифф. Длинные каштановые волосы, голубые глаза. Кожа темнее от загара, но в общем… И меня вообще с ней не кроет. Абсолютно.
— Прости, я, кажется, залюбовался.
Она начинает смеяться, окончательно позабыв о своих недавних слезах.
— Мне теперь точно пора.
— Пойдем, провожу, — подмигиваю я ей.
Это вежливо и логически верно, но я стою у калитки, глядя на узкую, кокетливо обтянутую джинсовыми шортами попку и даю себе мысленный подзатыльник. Я даже не заметил, в каком виде она ко мне явилась. Она пришла не просто спросить о другой девчонке, она пришла победить. Хитрая лиса. И у нее вообще ничего не вышло. Я думаю только о том, где Шерил и сколько она слышала.