Не вместо
Шрифт:
Выходит, все неспроста. Слова о том, что я красивая, то, как он пристегивал меня перед ужином. Но… но что это меняет? Может, у него стоит как у Стефана — на всех подряд? Подружек он меняет реже, конечно, но все равно моногамией не блещет. Почему-то внутри появляется ощущение, что меня хорошо так облапошили. Все эти годы я думала, что Майлз ко мне равнодушен и крутится рядом из дружеских чувств, а получается, что нет. Или это недавнее счастливое приобретение?
— Поговорим об этом после пресс-конференции, — произносит Докери глухо, и я этот тембр голоса даже не узнаю. Он чужой, некомфортный.
— Хорошо, — отвечаю я и отстраняюсь.
Бедро в том месте, где прижималась ко мне твердость под его брюками, жжет как огнем. Это что-то для меня новое, слишком странное. И вся эта ситуация какая-то абсурдная. В моих розовых детских мечтах Майлз признавал свою симпатию ко мне и тотчас увозил в свой замок. А все остальное потом. Реальный же Докери стоял рядом со мной и запахивал, к моему абсолютному шоку, пиджак. Не очень-то длинный пиджак, надо заметить. То есть при большом желании, имей я привычку смотреть парням в район ширинки, я бы могла заметить такое вот особое отношение и раньше. Видимо, такую привычку заиметь стоит. Во избежание приятных неожиданностей.
— Так что там с братством? — как ни в чем не бывало, полностью вернув себе самообладание, спрашивает Майлз.
— Это началось еще с Масконо, а теперь не совсем понятно, как остановить, — с трудом возвращаюсь я к привычной манере общения. Точнее, пытаюсь вернуться, потому что на самом деле легкости совсем не чувствую.
— А конкретнее?
В этот момент мне наперерез движется Изабель, и выглядит она непривычно испуганной.
— Шер, привет. Привет, эээ…
— Майлз, — вставляю я имя за нее, даже не пытаясь озадачиваться представлениями.
Глаза девушки на секунду расширяются в понимании, но внимание на личности моего спутника она не заостряет. Значит, случилось что-то серьезное.
— Шер, мне очень жаль, но этот скандальный журналист Дейтон все равно явился. Он здесь.
— А ты ожидала чего-то другого? — спрашиваю я устало. — Твое отмененное приглашение значит, что мы можем попытаться выставить его прочь — и только. Сейчас переговорю с отцом, чтобы вызвал охрану.
— На глазах у всех? Плохая идея. Нужно отозвать его для разговора.
— Ты можешь это сделать?
— Я не могу занимать ничью сторону. Не смотри на меня так разочарованно, Шерил. Ты знаешь наши правила. Но если расскажешь, в чем проблема, я попытаюсь подумать, как ее можно решить, — отвечает Докери.
Одним его звонком вполне можно решить любую проблему, но он никогда не подставится под скандал, если дело того не стоит. Наша проблема, очевидно, важной для него не считается. Как только в дело вступает бизнес, Майлз перестает быть моим хорошим другом детства. И мне приходится это проглотить. Как и миллион других случаев.
Мы находим отца в помещениях для персонала.
— Здесь Дейтон, — говорю я отцу. — Его издание очень громко отреагировало на переезд Стефана Фейрстаха сюда. И его присутствие на нарковечеринке Масконо будет обсуждаться ими остро.
От моих слов отец оборачивается и гневно хмурит брови.
— Шерил, что ты здесь делаешь? Ты должна быть на парах.
— Я готовила пресс-конференцию, с чего бы мне быть на парах?
— С того, что ты студентка. Тебе нужно думать вовсе не о том, что мне ответить на вопросы журналистов.
Это вообще несправедливо! Уж с учебой у меня проблем не было никогда вообще. И вовсе не потому, что университетом рулит мой отец.
— Ах, ну конечно, на тебя же насела мама. Может, дашь мне денек дела закончить? Или так необходимо поставить меня на место именно сейчас?
— Мисс Абрамс, смею напомнить, что вы находитесь на испытательном сроке. Идите на пары.
— Я найду тебя во время ланча, съездим перекусить, — с нажимом говорит Майлз.
Мне ничего не остается, кроме как уйти. Но от этого только хуже. Отец, с которым мы толком и помириться-то не успели, снова превратился в ректора Абрамса. По-моему, смысл маминых слов был в том, чтобы сделать мое существование в университете более легким, а не переобуваться на ходу, каждый раз выставляя меня виноватой.
На лекции по экономике я появляюсь с опозданием и сразу врезаюсь взглядом в сидящих рядом Клэр и Аманду. Утро было таким переполненным событиями, что я совсем забыла о своей заклятой подружке. Клэр разводит руками, извиняясь за то, что не заняла мне место: думали, я останусь на пресс-конференции. Как и я. Приходится чуть ли не впервые за время учебы садиться на последний ряд. И это вызывает шепотки. Но — к черту. Так даже лучше. Сегодня у меня точно нет никаких сил целых полтора часа изображать заинтересованность под цепким взглядом преподавателя.
Шерил: «Мне очень нужно с тобой поговорить. Дело касается скандала с участием твоей семьи».
Стефан: «Привет, Звездочка. Я правда хочу посмотреть в глаза женщине, которая тебя воспитывала».
Он все еще называет меня Звездочкой, и от этого внутри почему-то становится тепло.
Шерил: «Это важно».
Стефан: «Я не сомневаюсь, у тебя все важно».
Шерил: «Сегодня проходит пресс-конференция. И у меня есть серьезные опасения, что там затронут тему твоей семьи и начнут сыпать домыслами в свете истории на вечеринке Масконо».
Стефан: «Не удивлен. Твой зануда-папочка не хотел меня зачислять. До последнего тянул с решением. Но что, собственно, ты хочешь сказать?»
Я закусываю губу. Для меня отношения Стефана и моего отца — новость! Сам факт, что они есть. Понятно, что я вся такая правильная не с неба взялась, но все равно некоторые решения Генри Абрамса неимоверно бесят. Может, это играет мой максимализм, но есть в отце что-то трусливое. Я легче принимаю поступок Джеймса, избившего Зака, чем попытки прикрыть свою задницу за чужой счет.