Не вместо
Шрифт:
— Ничего конкретного он не сказал, — отводит Стефан глаза.
— Что он сказал? — требую. — Слушай, сейчас дело даже не в тебе и не во мне. Дело в том, что при текущем раскладе я вынуждена выбирать, кому можно доверять, а кому нет. И до этого самого момента Майлз значится в столбце друзей, а не козлов. Поэтому мне нужно знать, что он сказал.
— Это я ему сказал, — рычит Фейрстах, рывком оборачиваясь ко мне. — Сказал, чтобы он держался от тебя подальше. Что тебе сейчас на хрен не нужна информация о том, что он тебя хочет.
От выбранной темы разговора я морщусь, потому что — да, это как-то слишком.
— Ты прав, она сейчас мне не нужна. Поэтому мы с ним прекрасно обсудили этот момент и выяснили, что, чего бы там он ни хотел, такая девчонка, как я, станет пятном на его снежно-белой репутации. А стало быть, пусть хочет чего угодно, но без моего участия. Мне бы со своими загонами разобраться. По-моему, я тебе все это рассказывала, еще когда мы ехали к родителям Роджерса.
— Блядь, — с чувством выдыхает Стефан. — Блядь! Знаешь, Звездочка, тебе нужно быть очень осторожной с этим Докери. Дружить, конечно, можно, но не вздумай идти к нему работать. Придумаем что получше.
— Придумаем, Стефан? — вскидываю я брови. — Вопрос с моими душевными качествами, как я понимаю, вдруг резко решился? Что он тебе наплел?!
— Вообще ничего конкретного. Но так, чтобы я навоображал недостающее.
В этот момент мне хочется то ли обнять его, то ли задушить. Но ничего из этого я не делаю. Сижу, до боли вцепившись пальцами в сумочку, и гляжу вперед. Она стоит как раз с противоположной стороны, и Стефану не видно, что я делаю. Мне хочется плакать то ли от обиды, то ли от возмущения. Это, значит, вот как и почему меня кинули. Ну, здорово!
— Какой же ты придурок. Просто невероятно, — рычу я на него.
— Да? Ты не пустила меня на порог, не познакомила с братом, ни разу не пригласила домой, не сказала, что вообще чего-то от меня хочешь. А я тебе говорил.
— Что ты мне говорил? Что у тебя Уитни, Лейси, Каролина… плюс еще половина гарема, где-то сбоку Аманда и вообще чувства к Тиффани?
— Что сделаю для тебя что угодно! — огрызается Стефан. — Или тебе это каждый обещает?
Я опускаю голову. Пальцы, сжимающие сумочку, уже сводит.
— Шер, мне стремно признаваться, что кроме тебя мне никто не интересен. Особенно если учесть, что ты мной и без того вертишь, как душе угодно. И это… дольше, чем ты думаешь. Намного дольше.
И почему вдруг после этого признания я чувствую себя школьницей, которую на свидание пригласил самый красивый мальчик в классе? Мне двадцать один, а со Стефаном мы уже где только не занимались сексом. Нашла от чего смутиться. Надо просто взять и сказать. Сделать независимый вид и сказать… о своей зависимости.
— Ладно, — поворачиваюсь я к нему решительно. — Ты мне тоже нравишься.
Судя по смешку со стороны Стефа, выглядит мое признание так себе.
— Ладно, — мягко повторяет он за мной. — Тогда давай попробуем еще раз, по-нормальному?
— Это как? Без Уитни, Лейси и Каролины? — язвлю я.
— И половины гарема, и Аманды сбоку, и вообще чувств к Тиффани. — И тут как зашипит: — А еще без Докери. Любых и в любых проявлениях. Мне хватает того, что ты из-за брата меня не пустила на порог.
Я хочу задать ему миллион вопросов, но кое-кто слишком хитрый прижимается ко мне губами в поцелуе, который по шкале Стефана можно, наверное, назвать целомудренным. Только заметь я такое на улице сама — тотчас покраснела бы. И немногочисленные свидетели тоже отводят глаза.
Все. Больше у меня злиться на Стефана не выходит.
В аэропорту Бостона нас встречает Норт. Как и обещал. Глядя на него, я отчего-то понимаю, что он не только не мог забыть, он не мог бы даже опоздать. Да уж, они со Стефаном как огонь и вода.
И сейчас стоят лицом к лицу такие похожие и одновременно разные. Стефан как-то сказал, что Норт одевается во все черное. Но он и сам сейчас в черном. Вот только перепутать их и без цветовых акцентов невозможно. Норт одет в классические брюки, плащ и оксфорды, а Стефан в косухе, джинсах, тяжелых ботинках и с колечком в ухе. Не могу понять, как умудрилась пересечься с этим парнем в одной реальности.
Братья вдруг резко и крепко обнимаются. Раздается хлопок ладоней Норта по кожаной куртке Стефа. Наверное, это что-то должно значить, но мне не понять. Только хочется отвернуться, будто я подглядела что-то интимное. Наконец Фейрстахи, не сказав друг другу ни слова, расходятся, и я с облегчением возвращаюсь к своей привычной манере.
— Итак, еще раз, — беру я ситуацию под контроль. — Я Шерил, — протягиваю Норту руку.
— Норт. — Это так странно, когда на тебя с лица любимого человека глядят незнакомые глаза. — Вы совсем без вещей?
Я киваю на минималистичную дорожную сумку, в которой у меня смена белья, два тюбика крема и сложенная в три погибели куртка — на случай, если погода в Бостоне именно такая, как я себе ее представляю.
О том, что мы будем присутствовать в зале суда, Норт сказал. Но я все равно не была готова ко встрече с отцом Стефана. И хотя знакомством с родителями нашу ситуацию не назовешь, ощущения не те же самые, что простое участие в суде над преступником. Беспокойства точно больше.
Мы приезжаем в дом, который, как рассказывает Стефан, раньше принадлежал ему, но был подарен Норту с Тиффани на свадьбу. А дальше случается затык, потому что мне звонит Клэр, чтобы поздравить и рассказать, какая я бесстыдная негодяйка, что свалила с собственного праздника, организованного руками подруги. И пока ребята обсуждают что-то свое, попутно приводя Стефана в божеский вид после ночи в участке, я переслушиваю претензии Клэр… И вдруг понимаю, как на самом деле мало знаю обо всей этой ситуации с отцом близнецов. И спрашивать — некогда. Следовало бы сделать это во время перелета, но бессонная ночь вырубила нас со Стефаном на все время пути. Проснулась я уже только под голос пилота, объявляющего о снижении.