Не возвращайся

Гауф Юлия

— Я… да, я прошу. Я смогу сделать Пашу счастливым, — губы Тамилы скривились, она разрыдалась, развернулась и побежала по лестнице прочь от меня.

А у меня по-прежнему нет слёз. Из-за ерунды я плакала тысячу раз, а сейчас, когда по десятибалльной шкале боль ощущается на максимум — не могу.

Я подошла к подоконнику, опустила на него сумочку, прижалась лбом к прохладному стеклу. Как же я хотела увидеть в Тамиле наигранность. Браваду, ложь, хоть что-то, что дало бы мне веру в мужа.

Но я ей поверила.

В

то что общались. Что сблизились. Предавали.

Хватит! — приказала себе встряхнуться. Я же не ради Тамилы сюда явилась!

Несколько раз сжала ладони в кулаки, разгоняя кровь. Руки онемели, мёрзнут. Но в Пашин кабинет я должна войти не уничтоженной, а спокойной.

В приёмной я остановилась. Выдохнула, кивнула секретарю, и вошла в кабинет мужа.

— Ася? — Паша чуть привстал, заметив меня. Нахмурился еле заметно, правой рукой собрал с угла стола несколько измятых салфеток и выбросил их в урну под стол.

Так горячо с Тамилой прощался, что пришлось несколько салфеток использовать? Надеюсь, презервативы я здесь не увижу. Или я уже накручиваю себя.

— Проходи, — Паша оглядел свой стол, кивнул мне на диван. — Что-то с детьми? Или ты о нас пришла поговорить?

У меня слова не идут. Опустилась на диван. Чувствую себя немой. Так хочется накричать на Пашу, истерику закатить — я ведь имею на это право — душу отвести. Но истерики мне всегда плохо удавались, я слишком привыкла уважать Пашу. Вся моя жизнь в принципе состоит из привычек: Паша уже с нами не живёт, а я автоматически купила продукты для приготовления его любимых блюд. Много лет я только о нём и детях думаю, буквально целыми днями.

— Ась, может, попросить нам кофе принести? Или чай?

— Нет, спасибо, — голос, наконец, прорезался. — Я пришла поговорить насчет Глеба.

— У него осложнения? — вскинулся Паша с искренней тревогой. — Говори, не томи.

— Ты устроил ему выступление в клубе. Глеб намерен петь, но у него сотрясение. В клубах шумно, а на сцене аппаратура, громкость запредельная, для мальчика это опасно.

— Ась, давай я зайду сегодня и поговорю с сыном.

— Думаешь, он послушает? — улыбнулась невесело. — Паш, я специально не звонила тебе насчет этой проблемы, а приехала. Глеб обозлён, и вряд ли разговор с тобой ему поможет. Он, скорее, назло не только в этом клубе, но и в других выступит, плюнув на здоровье.

— А тебя он не слушает?

— Я пыталась с ним говорить, но опасаюсь давить. Ты можешь поговорить с другом… Васильченко клуб открывает, если я не ошибаюсь?

— Да.

— Попроси устроить выступление не на открытии клуба, а через время, в какой-то другой оживленный вечер. А насчет открытия пусть скажет что, например, партнёр настоял на других звёздах. Или что с аппаратурой неполадки. Или еще что-то. Придумай, Паш.

— Придумаю, — кивнул он. — Но я всё же зайду сегодня. Дети на звонки не отвечают. Пора бы им вспомнить что я не дальний родственник, а отец.

— Паша, ты только хуже сделаешь. Не приходи, — поднялась, мечтая убраться отсюда как можно скорее.

— Почему? Ася, ты хочешь чтобы дети не общались со мной? Настолько сильно ненавидишь меня? — остановил меня голос мужа.

— Ты еще скажи, что я их против тебя настраиваю. Паш, не смешно. Лику я в твоем кабинете застала в слезах. Она скучает. Глеб тоже. Они раздавлены, детям нужно время а не напоминания что ты отец, они помнят, поверь. Потому и ведут себя так.

— Даже Лика, — покачал Паша головой, будто не веря.

Я тоже не верю. Лика любит меня, конечно. Очень. Но Паша для дочки всегда был божеством, и Лика даже соперничала со мной за его внимание. И Паша дочку обожал, часто на работу с собой брал, гордился ею — Паше было лестно что Лика в него пошла.

Ему больно сейчас, я вижу. А еще я вижу то, о чем говорила Тамила — Паша счастливым не выглядит. Бледный, белки глаз красноватые, скулы стали острее. Похудел, кажется. Выглядит неважно. Это из-за потери семьи или из-за расставания с Тамилой?

— И всё же, я приду. Подождешь несколько минут, вместе домой поедем?

— Паш, если хочешь, приходи. Но домой я поеду одна.

— Сколько тебе еще нужно времени? — кивнул мне муж. — Сколько еще мы будем жить отдельно?

— Возможно, всегда, — прошептала. И не выдержала: — Я Тамилу твою встретила.

— Она не моя.

— Уже не твоя, ты хочешь сказать? Рыдала, что ты ради нас с ней расстался. О вашей любви рассказывала. Паш, а мы вообще стоим таких жертв с твоей стороны? Может, не стоило бросать её? Или скажешь, что Тамила у тебя не была и вы не разговаривали?

Паша поморщился устало и бросил:

— Она здесь была. И? Думаешь, мы трахались? Так спроси, и я отвечу.

Глава 13

— Вообще, можно уже начинать, — сказала Соня и собрала со стола разбросанные фотографии. — Я специально взяла отпуск, чтобы полностью переключиться на сад.

— Серьезный подход, — улыбнулась. Отпила кофе и посмотрела на часы. Дети на учебе, вернутся не скоро. А оставаться одной сегодня мне как-то не по себе. — Ты торопишься?

— Нет, а что? — Соня закрыла сумку и поставила ее на пол.

— Может, еще по кофе?

— Давай, — она кивнула. Откинулась на стуле. Вижу, хочет спросить, что случилось, но не решается, ждет, когда я заговорю сама.

И я заговорила.

— Знаю, что муж предает меня. Ну, вы сами помните скандал в ту ночь. Своим глазам я верю, но вот здесь, — приложила ладонь к груди и отвернулась к кофемашине, — здесь словно что-то не то. Сомневаюсь и не могу принять правду. Я дура?

— А доказательства предательства есть? — спросила Соня. — Кроме того, что ты их застала тогда?