Не возжелай мне зла

Корбин Джулия

— Похоже, все, как и было.

— Где-нибудь деньги припрятаны?

— Если бы, — усмехаюсь я.

Снова гляжу на стенку со зловещей надписью. Всякий раз, поднимая на нее глаза, надеюсь, что страх мой притупится, но ничуть не бывало. Надпись отвратительна, будто в фильме ужасов, она словно визжит в ушах, и кажется, что у меня сейчас лопнут нервы. Да-да, теперь понятно, почему дочери позарез нужно понять, осмыслить все, что происходит вокруг, теперь я знаю, что сама не успокоюсь, пока не пойму, что все это

значит.

— Как вы думаете, это имеет отношение к тому, что случилось с Робби? — спрашиваю я.

— Очень вероятно.

Интересно, способна ли на это Тесс Уильямсон? Хватило бы ей духу проникнуть в дом, задобрить собаку и написать на стене это мерзкое слово? Нет, пожалуй, на нее не похоже, слишком она проста для таких изощренных хитростей. Впрочем, откуда мне знать? Я видела ее всего пять минут.

— Как по-вашему, Тесс Уильямсон могла это сделать?

— Проверим ее алиби на сегодняшний вечер, попросим добровольно оставить отпечатки пальцев, но чутье подсказывает, что ее родителям это не понравится. Когда мы в первый раз допрашивали ее, папаша привел адвоката, и тот присутствовал от начала и до конца.

— А разве сам факт уже не говорит о том, что она виновата?

— Нет, не думаю. Полиции многие не вполне доверяют.

— Но я на сто процентов уверена, что Робби никого не убивал.

— Конечно, — соглашается он. — Но нам, возможно, стоит прощупать не только друзей Робби. Надо раскинуть сеть пошире. Может, это проделки пациента Фила?

— Хотите сказать, какого-нибудь психа?

— Ну да.

Хм, в этом что-то есть. Психиатры общаются с людьми, неадекватно воспринимающими окружающее, реальность видится им не так, как всем остальным.

— А мог это сделать человек, который хочет отомстить Филу? Считает, что лечение убило его как личность?

— Все может быть, — пожимает О’Рейли плечами.

— Но Фил никогда не жил в этом доме. Мы с детьми переехали полгода назад, и злоумышленник не может не знать этого.

— Верно, — кивает он. — А вы все двери запирали перед уходом?

— Да.

— Странно. Нет никаких признаков взлома.

— Я отчетливо помню, что сама проверяла. Все двери были заперты. И окна все были закрыты, кроме маленьких на самом верху.

В гостиную входит Робби и с ним полицейский.

— У меня в спальне все как было. — Робби успел переодеться, и на нем снова джинсы и толстовка с капюшоном. — Гитара на месте, компьютер с айподом тоже.

— А мы рассуждаем, как преступник мог проникнуть в дом, — говорю я. — Все двери были заперты, и все окна внизу закрыты.

— Ну да, — подтверждает Робби.

— Ключ от черного входа я всегда оставляю в замке внутри, — объясняю я, а потом рассказываю, что Бенсона мы нашли в сарае. — Следовательно, преступник открыл дверь в сад этим ключом.

— Хорошо, — говорит О’Рейли. — Надо снять с него отпечатки пальцев.

— А ключи от парадного входа были у меня.

— Под половиком или под цветочным горшком не оставляете?

— Нет. У каждого есть свой ключ, и мы всегда берем их с собой. — Вдруг чувствую, что Робби рядом со мной как-то странно мнется. — В чем дело, Робби?

— Ммм… — Он явно смущен, теребит мочку уха и делает виноватое лицо. — Понимаешь, мам, я сразу хотел тебе сказать, но потом все время забывал. Кажется, я потерял ключ… Как раз в тот вечер, когда мне подмешали наркотики.

— Что значит «кажется»?

— Просто я с тех пор его не видел. Думал, может, куда-нибудь за диван завалился или еще что…

— А как же ты дверь открывал?

— Взял запасной из ящика в кухонном шкафу.

— Робби! Простите, — бросаю быстрый взгляд на инспектора и снова перевожу на сына. — Все это потому, что ты не принимаешь ничего всерьез.

— Я виноват. Прости меня, пожалуйста.

— Что значит «прости»? При чем здесь, черт возьми, «прости»?! — Я вкладываю в крик все свои страхи, все свое отчаяние. — Полиция с ног сбилась, делает все возможное…

Он опускает глаза, что-то бормочет. Открываю рот, чтобы еще добавить, но меня опережает О’Рейли.

— Что ж, теперь многое становится ясно, — сухо произносит он. — Преступления явно связаны. — Он садится на краешек дивана. — Надо срочно сменить все замки. Я знаю слесаря, который делает это быстро. Хотите, прямо сейчас ему позвоню?

— Да, конечно!

— Вряд ли преступник вернется, — добавляет он. — Но считаю, переночевать вам надо где-нибудь в другом месте, на всякий случай.

— Лейла пустит нас к себе, — машинально произношу я и гляжу на часы.

Господи, уже почти утро, а у нее сегодня, в субботу, свадьба, двоюродная сестра выходит замуж. Надо и родителям помочь, и с четырьмя детьми справиться, да еще с мужем. Ей только нас троих не хватало. Мне отчаянно хочется быть рядом с верной подругой, но ничего не поделаешь.

— Вообще-то, нет, — исправляюсь я, — так не пойдет. Ночь на дворе.

Спешно перебираю в уме варианты. Позвонить Филу, попросить приютить детей до утра? Но я не хочу с ними расставаться, а кроме того, наверняка он найдет повод оставить их у себя подольше.

— Можно пойти в гостиницу. — Я обнимаю Лорен, успевшую подойти к нам. Она тоже переоделась, на ней снова джинсы. — Побалуем себя немножко, продлим прекрасный вечер.

— А деньги у нас есть? — шепчет Лорен мне на ухо, чтобы не слышал О’Рейли. — Можно отказаться от музыкальной школы, я готова.

— Думаю, доченька, бюджет нам пока позволяет, — отвечаю я.

— Придется взять с собой Бенсона.

— Поищем гостиницу, куда пускают с собаками. Хотя сейчас разгар сезона, хоть в какую попасть бы.