Не время почивать на лаврах
Шрифт:
Я офигел окончательно. Неужели по-настоящему умелый рубака испугался? Неужели сдрейфил? Трифин - не рекрут, который первый день в армии. Его с детства натаскивали. Он четыре года провёл в Сторожевом Лагере. Он уже обладает крайне важными для этого дикого мира навыками, которые могут помочь во многих делах. Чёрт возьми, он же грезил битвами! Он же мечтал доказать свою полезность! Что с ним случилось?
– Объясни. Я не ослышался?
– я потребовал объяснений.
– Я лишь видел, как он стоял на коленях и извергал содержимое. И, к сожалению, не один я это видел. Мимо него пробегали солдаты. Косились презрительно. А позже мастер Сималион поделился со мной опасениями после разговора
Я обречённо протёр глаза: только этого мне не хватало. Нет ничего хуже чем командир, утративший уважение подчинённых. Ладно, пусть Трифину до "командирства" так же далеко, как от Земли до звезды Альфа Центавра, но всё же он совсем непростой человек. Он - принц. В перспективе, величина более великая, чем даже главнокомандующий. Ему непозволительно публично блевать. Ему непозволительно малодушничать. Он обязан быть примером для подражания, а не объектом насмешек. Он вёл себя в Сторожевом Лагере как мега-звезда. Открыто демонстрировал, какая разница между ним и всеми остальными. И он что, в первом же бою осрамился? Жаждал славы и сражений, а, в итоге, упал на колени и сотрясался в судорогах? Просто катастрофа...
– Опасается он не зря, - тихо пробормотал я.
– Спасибо, что рассказал, Иберик. Я займусь этим вопросом... Я обязан его решить.
– А что делать нам? Что мы будем делать дальше, милих?
– Собирайтесь. Скажи мастеру Сималиону и Феилину, что через пару рассветов мы отправимся в Обертон. Подготовьте всё. А я пока разберусь с Трифином.
Успокоившийся Иберик кивнул и покинул шатёр. А я, только сейчас вспомнив, что не видел принца с момента пробуждения, решительно отодвинул полог вслед за Ибериком и отправился на поиски. Я потратил не менее получаса, чтобы его отыскать. Я не спрашивал у каждого солдата, не видел ли кто принца. Ибо небезосновательно опасался услышать в ответ презрительные смешки. Я отыскал Сималиона, перекинулся с ним парой слов, а затем отошёл от берега аж на расстояние, когда из лагеря перестали доноситься смех и шум подготовительных работ, чтобы отыскать того, кто устроил себе добровольную ссылку.
Принц Трифин, понуро склонив голову, сидел у берега на корточках. Его дорогой меч вместе с поясом валялись на песке, а сам принц бессмысленно что-то чертил на берегу, поглядывая на глубокие воды реки.
Про себя надеясь, что этот дуралей не задумал покончить жизнь самоубийством, я дал о себе знать лёгким покашливанием.
Трифин встрепенулся. Но увидев, кто пожаловал в гости, принялся мять пальцы. Его красивое мужественное лицо покрылось красными пятнами.
– День добрый, Ваше Высочество, - поздоровался я.
– Почему Вы не со всеми? Почему не помогаете строительству?
– Ты не знаешь?
– Трифин насупился, отвернулся и вновь присел на корточки.
– Просветишь, может быть?
– я планировал подстраиваться и действовать по обстоятельствам.
– Ты разве не видел, аниран?
– хмыкнул тот.
– Ты сражался, как зверь. Простые солдаты тоже не отставали, - принц, я заметил, на секунду надул щёки, будто вспомнил ужасные моменты, спровоцировавшие рвоту.
– И лишь я не смог. Я один.
Я точно ничего не видел, потому что не помнил. Но сообщать об этом принцу не собирался ни в коем случае.
– Объясни, почему?
– мягко подтолкнул я.
– Ты сейчас серьёзно, аниран, или издеваешься!?
– принц нахмурился раздражённо.
– Разве я бы посмел издеваться
– Не знаю, - буркнул Трифин.
– Почему бы и тебе не поиздеваться надо мной...
Из сего небольшого предложения я сделал вывод, что кто-то уже попытался "поиздеваться". Это было крайне скверно, но не критично.
– Так, ладно, - я принял решение не сюсюкаться. Посмотрим, как получится. Всё же мотивировать молодых неумёх я умел.
– Ты немножко попечалился о самом себе. Это понятно. А теперь рассказывай, что произошло и почему произошло.
Трифин нахохлился и сложил руки у груди. Крайне выразительная поза.
– Поведение, весьма достойное принца, - я постарался, чтобы моя усмешка получилась не слишком презрительной.
– Ты думаешь, ты особенный? Думаешь, лишь тебе знаком страх? Лишь ты один не смог переступить черту?
– Не понимаю, о чём ты, аниран, - Трифин позу не поменял.
– Это ведь был твой первый бой, верно?
– поинтересовался я.
– Имею в виду, такой бой, где во все стороны летели кишки, где отрубались конечности, где стонали и рыдали, где просили пощады и не получали её?
Трифин молча смотрел на речную гладь.
– Для меня первый бой в моём столь далёком, но столь похожим на твой мире выдался совсем непростым, - я решил, что хуже не будет, если я немножечко совру и расскажу весьма поучительную для этого момента историю.
– Я был зелёным гладиатором. Новичком. Меня продали в рабство в юном возрасте и обучали военным премудростям...
Я заметил, как Трифин начал косить на меня глазами. Подробностей о предыдущей жизни анирана он не знал никаких. Но слово "гладиатор", я уверен, ему точно знакомо.
– ...Но одно дело обучаться, а другое дело встретиться с противником лицом к лицу. Ты не представляешь, как дрожали мои колени, когда нас десятерых выводили на ристалище. Я думал, я умру перед решёткой в ожидании, когда она откроется. Я смотрел через неё и представлял, кто меня ждёт. Я молился, чтобы это оказался какой-то щуплый войлок, которому я размозжу череп с одного удара. Я знал, что деваться мне некуда. Что меня не пощадят. И что если я не одержу победу, следующего рассвета не увижу... От этого осознания меня просто трясло, Трифин. Меня учили оставаться спокойным. Не дёргаться и не нервничать. Помнить уроки наставников и не поддаваться страху. Но я поддался. В свой самый первый бой, в свой самый важный бой, от которого зависело, доживу ли я до нового восхода, я едва удержался, чтобы не бросить меч и побежать. Понятное дело, убежал бы я недалеко. Меня бы настигла стрела или копьё. А затем моё тело закопали бы в яме, где вместе со мной гнили бы трусы и предатели... Но я смог одолеть свой страх. На дрожащих ногах я ступал по песку, когда выходил на арену. Я осознал, что единственный для меня выход - это победить. Победить не врага, победить себя. Убежать я не смогу. Не только с арены, но и от себя. И мне ничего не оставалось, кроме как успокоиться, вспомнить, чему меня учили, и показать всем, кто я есть. Я могу сколько угодно бояться, сколько угодно блевать. Но я обязан победить свой страх, чтобы выжить.
– И ты победил?
– тихо спросил Трифин.
– Я же сижу сейчас перед тобой, - спокойно ответил я.
– Запомни, что я тебе скажу, принц Астризии. Неважно как сильно ты ударился при падении. Неважно как больно тебя бьют. Важно, сможешь ли ты после этого подняться. Важно, научишься ли ты побеждать свой страх. Это самое главное, что должен уметь мужчина. Он может не уметь танцевать, может не уметь петь, может не уметь драться. Но он обязан уметь побеждать страх. Он не может себе позволить бояться.