Не время. Часть вторая
Шрифт:
И в один момент всё пошло в Тартарары.
«Давай начнём сначала?»
Бьёт на «отправить» и зажмуривается. Будь, что будет. Нервно тарабанит по айфону, когда видит, что сообщение прочитано.
Испытывая муки, отсчитывает минуты, но ответ так и не приходит. Мессенджер выводит о том, что собеседник печатает ответ. Но ответа так и не приходит.
Да что же это такое?!
Бросает телефон в кресло и идёт в уборную, чтобы ополоснуть лицо. Смотрит на своё отражение и хмурит брови.
Ты выросла дерьмово эгоистичной, Риточка. Это мы тебя избаловали? М?
Твое
Посмотри. Посмотри, Маргарита. Что ты видишь?
Вздрагивает, когда слышит сигнал о сообщении и срывается с места. С разбега запрыгивает в большое кресло и поджимает ножки.
Трясущимися руками хватает телефон и открывает сообщение.
«Мы не можем, Рита».
Копаясь на задворках своей памяти, Антон пытался выжать из своей головы максимум воспоминаний. Воспоминаний, связанных с ней. Притапливая в стакане виски ту боль, что пульсировала в его груди.
Их огромный дом. Такой большой и такой пустой. Он и до её ухода, казался пустым. Но с того дня, как мать ушла, этот дом стал для мальчика еще и ледяным замком. Словно маленький узник, не имеющий своего слова и своего мнения. Да кто вообще его будет спрашивать?!
Наденька. Горький вспоминает свою любимую няню и грустно ухмыляется. Отпивая из стакана ещё один глоток. Кто бы мог подумать, что за такой короткий промежуток времени, он потеряет двух самых тёплых людей в его жизни? Мама не возвращалась, но Надежда всегда была рядом. Была его якорем, за который мальчик цеплялся своими маленькими ручками. Стойкой стеной отражала нападки отца, медленно сходившего с ума. А потом и она ушла. И тогда Антон уже звал двух женщин. Одну он звал наяву, ожидая и надеясь, что мама одумается и приедет за ним. А вторую звал во сне.
Когда в последний раз он навещал Наденьку? Два года назад? Три? Наверное, всё-таки, три.
А надо бы. Она его слушала. Всё время слушала только она, как ему казалось. Он приходил к ней всегда, когда было больно, плохо, обидно. Когда злился и когда радовался. Когда выпустился из школы, и когда поступил в институт. Когда сдал первую сессию. Когда просто скучал.
Горький допивает остатки жгучей жидкости и сжимает стакан правой рукой.
Ну, вот опять. Хотел вспомнить хоть что-то о матери. А вспомнил о Надежде.
Выходит, именно она оставила ему больше воспоминаний?
Ну же, Антон, вспомни ты хоть что-нибудь!
При мысли о ней, Горький снова возвращался в этот номер.
Плакала. Она плакала. Снова, как тогда, на той парковке. И его абсолютно не трогали её слёзы.
– Подумать не могла?! – Нависает над женщиной, будто готовился напасть. – Не могла?! Так теперь полюбуйся. – Горький схватил её за тонкую блузу, дёргая на себя и слыша, как мелкие пуговицы застучали по полу. – Полюбуйся, кого вырастил твой бывший муж! – Прижимает ближе, подводя свои губы к её уху. – Я такой же ублюдок, как и он. Знаешь? Мама… - Брюнет переходит на шёпот, растягивая колючее для него слово. – Ты знаешь, какой он ублюдок?
Слышит её неровное дыхание и отталкивает несильно. Губы матери трясутся от рвущихся наружу слов и тут же застревающих в горле.
– Ты ни черта не знаешь! – Снова выплёвывает. Мышцы на лице Антона оживают до предела. – Мама. И знаешь что? – Собираясь развернуться и уйти, но остановился,
Глава 23
"Тебя встретят тебя в аэропорту. Не обсуждается".
Антон в десятый раз пробегался глазами по короткому сообщению от отца, и сжимал челюсти. Значит, выписали.
Он, конечно, рад за родителя. Но по приезде, рассчитывал на прохладный душ и, конечно же, на Варю.
Раньше он смеялся над речами, типа «вторая половинка», «кусочек меня» и тому подобное. Но не сейчас. Теперь он испытывает чувство, будто от него и в самом деле оттяпали кусок. Обе ноги, например, и ему без этих ног, то есть, без Вари, ну совсем хуёво. Слов нет, чтобы описать это чувство. Интересно, а что она чувствует? Скучает ли по нему? Хотя бы немного? Хотя бы самую малость? На большее брюнет и не рассчитывает.
Снова включает экран телефона и быстрыми пальцами набирает текст.
«Через несколько часов прилетаю назад. Я безумно скучаю. Варя.»
Отправляет и выключает айфон. Убирает в сумку, откидываясь на удобное кресло бизнес-класса.
Во Владивостоке всё улажено. Георгий выкачал из парня всю кровь. А Антон и не ожидал, что этот мужичок настолько прыткий и подкованный. Всё-таки, не зря отец уже пятнадцать лет держит Жору рядом с собой. Брюнет кидает взгляд на мужчину, что носом уткнулся в монитор планшета, который он, кажется, никогда не выпускает из рук. Смешной он! Несуразный какой-то. Неуклюжий. Но мозговитый, зараза!
Горький ухмыляется и чувствует, как самолёт начинает двигаться, готовясь ко взлёту. Это чувство. Брюнет обожает это ощущение, когда железная птица взмывает в воздух. Словно заново рождается. Дыхание второе открывается. Лёгкая эйфория. Ему бы хотелось в такой момент держать за руку Варвару. Бок о бок. Взлетая вместе.
Варя. Представляет её лицо. Вдруг перед глазами проплывает их первая встреча. Зеленющие глаза. Большие. Напуганные. Суетилась, мышка. На помощь кому-то спешила.
«Там что-то происходит! Помоги! Скорей!» О чём она думала тогда? Что он спохватится ей помогать? Он её знать не знал. Но любопытно стало. То, как она дрожала под ним, прижатая к стенке кабинки туалета. То, как тяжело сглотнула, когда он положил свою ладонь на её горло. Чёрт! Это так сильно завело его тогда. Вот она. Та самая точка отсчёта. То миг, когда он попал в её сети. Сам того не подозревая. Думал, что это он её сцапал. А нет. Всё оказалось наоборот. Медленно, но верно, эта девочка, сожрала его сердце. Давилась. Но всё перемолола.
Горький сдвинул брови, когда почувствовал шевеление в брюках. Оглянулся на Жору и сложил руки на том месте, которое теперь хотелось прикрыть от лишних глаз. Варя. Ты вообще понимаешь, как действуешь на меня?!
– Жора? – Тихо позвал помощника. Тот мгновенно поднял глаза на парня, вопросительно вскинув брови. – Открой мне отчёты по закупкам за последние два месяца.
– Сейчас? – Георгий не понял этой инициативы. И не надо, Жора. Не думай об этом.
– Да. Именно. – Горький выжидающе протянул ладонь через проход, чтобы получить в руки планшет. – Давай. – Поторапливая мужчину. – А ты поспи пока. А то вон какие синяки под глазами. Нельзя так, Жора. Нельзя…