Не время. Часть вторая
Шрифт:
Но грёбанные семейные дела не позволят ему это сделать раньше, чем через две недели.
И сейчас, проснувшись из-за того, что солнце светило ему прямо в лицо, парень поймал себя на том, что снова думал о ней. Захар очень вовремя свалил. Неделя. У него будет неделя. И пока друг в отъезде, у Кирилла не будет повода встречаться с девушкой Авдеева. Девушка Авдеева. Словно зазубренный стишок повторяет про себя Кирилл в тот момент, когда открывает соцсети, чтобы отыскать там её страницу. Снова повторяет, когда находит. И ещё, раз за разом твердит себе это, когда рассматривает её немногочисленные фотографии. Красива. Чёрт. Она очень красивая.
Глава 28
Flashback
–
– Слава Богу, не дурак. Догадываюсь.
– Не нужно паясничать. Его отец мягко стелет. Это заметно невооруженным взглядом. Антон старался смотреть куда угодно, лишь бы не на родителя. Почему вообще нельзя этот разговор отпустить? К чему это все? Что он хочет от него услышать? Почему он такой? И кто в этом виноват? Это же очень глупо...
– Пап.
– Антон облокачивается на спинку не очень удобного дивана и хрустит пальцами.
– Давай не будем тянуть кота за яйца? Спрашивай, а я постараюсь ответить. Такой резкий выпад со стороны сына не пришёлся по душе Виталию. Нот раз уж он так хочет...
– Всё, что я тогда услышал в твоей квартире. Это правда? Ты изнасиловал эту девушку?
– А если я скажу, что нет?
– Сказать, что Антону хотелось сейчас провалиться сквозь землю - это ничего не сказать. Не очень-то хотелось снова слушать о том, какой он урод. Он и так это знает. И почти смирился с этим.
– Это ведь с ней ты тогда был на парковке? Я её помню. Она красивая девочка.
– Ты хочешь поговорить о том, какая она красивая?
– Нет, Антон. Ключевое слово здесь: "девочка". Что? На что он намекает? Хотя... если задуматься, то до встречи с ним, Варя и в самом деле была девочкой. Черт.
– Было бы странным, если бы это был мальчик. Не думаешь?
– Антон.
– Виталий Юрьевич старался держать себя в руках.
– Я думаю, что это хреновая тема для шуток. Вот, что я думаю.
– Да, отец.
– Горький младший наконец поднимает взгляд на старшего.
– Это была та самая девушка. И - да. Я правда изнасиловал её.
И вот в эту самую секунду Горький старший почти театрально закрывает глаза и трёт пальцами свои веки. Он до последнего надеялся, что сын будет всё отрицать. Что всё это сплошные выдумки и каверзы влюблённой девчонки. Что Антон не такой. Не такой, как он.
Выдержав минутную паузу, парень встаёт и поправляет свои брюки. Медленно расстёгивает ворот рубашки, а затем слегка раскачивается на плоских каблуках свои туфель.
Ждёт, что отец очнётся и выплюнет в его сторону очередную гадость. Но тот продолжает молчать. Тем самым накаляя обстановку в душном кабинете практически до предела.
– Так и будешь молчать? – Не выдерживает гнетущей тишины брюнет. – Что теперь ты будешь делать с этой информацией? Сдашь меня ментам?
– Не городи ерунду. – Огрызается старший Горький и поднимает на сына тяжёлый взгляд. А там… что это? Не злость, не ярость, не презрение. Это жалость? Парень так отчётливо увидел во взгляде родителя жалость. И, кажется, сострадание. Какого?
Антон делает пренебрежительную гримасу.
– Что это, папа? – Указывает пальцем на лицо старшего. – Это жалость? – Озвучивает отвратительные мысли. – К кому? Если ко мне, то подавись ей. Понял? – Теряя границы дозволенного. Его несёт.
– Ты переходишь черту, Антон. – Мужчина предупредительно хмурит брови. – Сядь! – Рычит на парня и указывает ему на его место. – Сядь, я сказал.
Брюнет нехотя подчиняется и не сводит глаз с отца. Прямо. Вызывающе.
– Я знаю, что ты хочешь сказать. И я абсолютно со всем согласен. Урод, щенок, мудак, выродок. Что там ещё?
– Ты мой сын. – Перебивает Антона мужчина и громко вдыхает воздух. – И мне правда жаль.
Брюнет непонимающе смаргивает и его плечи непроизвольно напрягаются.
– Я знаю, что ты жесток. И эта черта тебе досталась точно не от матери.
– Ты думаешь? – Язвит парень. – Я вот, не уверен. Разве не предел жестокости бросить своего сына и оставить его на деспотичного и неуравновешенного отца? – Говорит, словно яд выплёвывает. Ждёт, что папочка сейчас сорвётся и врежет ему по морде. Но тот лишь понуро качает головой и вздыхает.
– Ты не всё знаешь, сын.
– Например? – Антону сейчас хочется одного. Послать папашу нахер и свалить отсюда. Желательно, к той самой Варе. – Знаешь, папа. – Словно, открывая в себе второе дыхание. – Я жесток, не спорю. Страсть к причинению физической боли мне досталась от тебя. Но… страсть к причинению душевной боли… это точно гены моей мамочки. За столько лет, ты вдруг решил со мной поговорить о наших сходствах? Интересно, почему? Ты, наконец, прозрел и понял, насколько прогнил твой отпрыск? Извини, - Поднимая руки вверх. – Но, сам не понимаю, как так вышло? М? Может, ты меня просветишь? Может, ты тоже насиловал девочек по молодости?
Антон видит перекошенное лицо родителя и испытывает наслаждение. Как бы отвратительно это ни было. Но факт остаётся фактом.
– Антон. – Мужчина так же расстёгивает несколько пуговиц на рубашке и расправляет плечи.
– Да что, Антон? – Брюнет дёргает лицом, стряхивая новое подступающее раздражение. – Ни ты, ни моя якобы мамаша, не смеете учить меня жизни. Не смеете лезть мне в душу. Ясно? Мне хватает Августа, который потрошит меня словно тушку. Понимаешь? Хватает. А ещё эта… какого лешего она вообще притащилась во Владивосток? А? Это ты ей сказал, что я там?! С чего вдруг такое стремление нас свести?
– Она и правда хочет наладить мосты, Антон. – Виталий прикусывает себе язык. Трус. Какой трус. Он должен, обязан рассказать сыну правду. О том, что она не собиралась бросать сына. О том, как рыдала у него в ногах спустя несколько месяцев после побега. Умоляла отдать ребёнка. О том, как он сорвался в очередной раз. О том, как собаки гнали её через лес. Словно добычу. Хотя… Не словно добычу. Она и была добыча. Воспоминания ворохом валились на опухшую голову. – Она не виновата. Это я…
– Не защищай её! – Горький младший подрывается с места. – Не стоит так напрягаться, папа. Ей нет оправдания. Понимаешь? Она бросила меня. Я ей не нужен был. Совершенно. А сейчас? Карму свою решила подправить? Так передай ей, чтобы она шла к чёрту! Я и без неё научился жить.
Мужчина лишь открывает рот вглухую, собираясь что-то сказать. Но снова трусливо сжимает губы. Молча наблюдает, как сын дёргает плечами и трёт виски.
– Я думаю, что на сегодня достаточно, пап. – Вновь застёгивает пуговицы. – Все подробности дальневосточных переговоров тебе расскажет Жора. А я на днях заскочу. – Нервно ерошит чёрные волосы. – Маму от меня поцелуй. Мою настоящую маму. – Подчёркивает. – И про таблетки не забывай. – Как бы, между прочим. – Я не такой уж и урод. И правда за тебя переживаю.
Поднимает с пола свой телефон.
– И кстати! – Снова обращая взгляд к отцу, что молчаливо наблюдал за сборами сына. – Если вдруг тебя интересует. Эту «девочку» зовут Варя. И – да. Мы с ней начали не с того. Сам знаешь... но мы решаем это. Я всё исправлю. А у неё большое сердце. И… не влезай в это. Хорошо? – Спрашивая и не дожидаясь ответа, брюнет покидает удушливые стены отцовского кабинет.
Виталий откидывает голову на спинку дивана и тихо воет. Не смог. Так и знал, что не сможет рассказать сыну правду. Трус. Какой же трус. Омерзительный трус и ублюдок.