Не все трупы неподвижны
Шрифт:
— Впрочем, можешь ничего не говорить. Я думаю, ты присвоила чужую жизнь, потому что она была не занята. Тело настоящей Кассандры через месяц после её побега из дома было найдено в море.
Лже-Кассандра резко вскидывает голову.
— Это неправда!
Я пожимаю плечами.
— Сообщение об этой страшной находке есть в местной прессе. Если хочешь, сама посмотри. Пойми, наконец, что ты в полном дерьме, как говорят в американских боевиках.
Лже-Кассандра приводит последний довод:
— Меня узнали родители! Всё
— Мне самому очень интересно, почему Луиза и Франсуа признали тебя Кассандрой. Лурд действительно удивительный город. В этом месте происходят невероятные вещи. Умирает и бесследно исчезает человек. Тоскующие по пропавшему ребёнку родители в трезвом уме и твёрдой памяти путают аферистку с крашеными волосами и голубыми линзами со своей дочерью. Пожилой малоизвестный писатель, который ничего плохого никому не сделал, оказывается в холодной воде, а невинная юная дева — закрытой в сауне.
— Так ты не случайно свалился с помоста?
— Меня толкнули. Очевидно, рассчитывали, что я утону. А тебя заперли в сауне в надежде, что ты задохнёшься. Каждый раз подстроено так, словно произошёл несчастный случай. Именно таков почерк убийцы.
— Убийцы?
Я вздыхаю.
— Девочка, когда же до тебя дойдёт, что мы оба в опасности?
Несколько минут проходят в тишине. Даю возможность кудрявой златовласке хорошенько подумать над услышанным.
— Есть ещё вино? — неожиданно спрашивает лже-Кассандра.
— Больше нет. Ты всё выдула. Скажи, Кассандра, или как там тебя, почему тебя искал Пауль Гутентаг? И при чём здесь Пирмазенс?
Девушка неохотно выдавливает из себя:
— Потому что я родом из Пирмазенса.
Я непроизвольно улыбаюсь. Ну, наконец-то! Статуя заговорила!
— А Гутентаг?
— Я его не знаю. Кто он вообще такой?
— Частный детектив. Как выясняется, твой земляк. Это его зонт ты нашла в гараже.
— Твой таинственный пропавший покойник? Наверное, Гутентага нанял мой отец. Я не хочу об этом говорить. Противно.
— Как твоё настоящее имя?
— Моё имя не имеет значения. Пусть для тебя я останусь Кассандрой.
— Как же ты стала Кассандрой?
Вместо ответа девушка капризно говорит:
— Я хочу курить.
— Ты же знаешь, я не курю.
— Тогда пошли ко мне. У меня есть курево и выпивка. Да и одеться надо. Мне холодно в одной рубашке.
Вглядываюсь в невинные голубые глаза.
— А кофе у тебя найдётся?
— Растворимый подойдёт?
Хотя это не ответ, а ещё один вопрос, я согласно киваю:
— Ладно, уговорила. Пошли к тебе.
Комната Лже-Кассандры не сильно отличается от моей: стол, пара стульев, платяной шкаф, широкая кровать под клетчатым пледом, небольшой телевизор. На окне висят такие же розовые гардины с кистями, как в моём номере, на подоконнике — шеренга разнокалиберных горшков с флорой. К моему огромному сожалению, дивана здесь нет, зато
— А где ты держишь раствор для линз? В тумбочке?
— Дались тебе эти линзы! — ворчит лже-Кассандра. — Зная твою нездоровую тягу к диванам, разрешаю прилечь на кровать. Кофе будешь?
— Буду.
— Или лучше вино? Себе я вина налью.
— А мне, пожалуйста, кофе.
Пока хозяйка комнаты включает электрочайник, я укладываю себя на клетчатый плед. Ну, что же, вполне удобно.
— Отвернись, мне нужно переодеться.
— О’кей. Чувствуй себя как дома. Я не смотрю.
Пару минут спустя пью горячий кофе. Устроившись рядом со мной, лже-Кассандра курит. Она держит в одной руке сигарету, в другой — бокал с лимонно-жёлтым вином и чередует затяжки с короткими глотками.
— Так как же ты стала Кассандрой? — задаю я тот же вопрос.
— Как-как! Совершенно случайно.
— Значит, история о твоей великой любви с самым красивым мальчиком Сета — выдумка?
— Почему выдумка? Чистая правда за исключением того, что эта история случилась не в Сете, а в Пирмазенсе.
— А откуда ты так хорошо знаешь французский язык?
— Моя мамочка была француженкой. Как говорили у нас в Пирмазенсе: с той стороны границы, то есть теперь с этой стороны границы.
— А мамочка знает, что ты растёшь преступницей?
— Нет, она давно умерла.
— Сочувствую. Значит, вы сбежали из дома, а потом в Мюнхене Али тебя бросил?
Лже-Кассандра криво усмехается.
— Ещё хуже. Этот подонок продал меня одному мюнхенскому сутенёру. Здоровому жирному козлу.
— Тебе же было всего тринадцать?!
— Ну и что? Такой товар ценится дороже.
— Что было потом?
— Жирный козёл бил меня два дня. Заставлял работать на него. На мне живого места не было. Тогда у меня и появились эти шрамы под волосами. Да и не только там. Козёл пощадил лишь лицо, чтобы не портить товарный вид и не снижать на меня цену.
— Ты согласилась заниматься проституцией?
— А что было делать? Разве сдохнуть в подвале у жирного козла лучше?
— И как же ты выпуталась из этого бизнеса?
— Сбежала с одним клиентом в Париж.
— А потом?
— Зачем тебе знать о «потом»? Прошлое уже не изменить.
— Ты права. Давай о твоём настоящем проекте. Так как же ты стала Кассандрой? — в третий раз задаю я один и тот же вопрос.
— Два месяца назад знакомые мальчики из Марселя пригласили меня покататься с ними на яхте. Я, глупая, согласилась. Сначала всё шло отлично. Мы развлекались, как могли. Заходили в порты, гуляли там в ресторанах и ночных клубах. А в Сете они меня бросили. Днём послали в магазин кое-что купить и, пока я была в городе, отплыли, оставив без денег и вещей. Что было делать?