(не)желанный брак, или Космический приют для хищных растений
Шрифт:
— Док сказал растирать тебя десять дней. Вот и терпи, детка.
Я скривилась, готовая пустить слезу.
— Ну, Калеб, миленький. Нормально же всё со мной. Сжалься, а?!
— Прости, детка, — он вскрыл бочонок, по комнате тут же расползлась вонь как от протухших яиц. — В вопросах твоего здоровья я непреклонен. Сказано две недели втирать эту дрянь, значит, будем делать. Лихорадка даёт сильные осложнения на суставы. С этим не шутят!
— Стоп, милый мой, — нахмурившись, я подняла указательный палец вверх. — Каких
— Подстраховаться не мешает, — он прищурился.
— Да, лишнее это...!
Покосившись на мазь, готова была разрыдаться. Невыносимый запах, чудовищный.
— И растирания, и на глаза пакетики с травой, — мужа мои жалобы не трогали нисколько. — Я ещё вычитал, что заварка тоже неплохо действует.
— Деспот! — прорычала в ответ.
— «Любящий и заботливый муж» — ты это хотела сказать, сердечко моё?
Наше пререкания прервал приближающийся звук мотора вездехода.
Кто-то подъехал к дому. Послышался громкий топот шагов.
— Даллия! Девочка, отзовись, — голос мистера Петера я не узнать не могла.
Калеб лишь приподнял бровь, когда мужчина влетел в спальню.
Он замер, глядя на меня... на мужа... на банку в его руке.
— Тебе всё-таки всучили это одеяло! — выдохнул сосед. — До меня только утром дошло, чем болела Ненси. И я сразу сюда.
— Калеб Мортен, — муж поставил бочонок рядом с моей подушкой и протянул подполковнику руку.
— Уже знакомились, парень, — напомнил мистер Петер, но ладонь мужу подал. — Не знаю, как ты тут оказался, но рад. Очень рад!
— Примерно неделю назад приехал. Дали уже в бреду металась...
Подполковник сел на табуретку.
— Выпустили? — он снова упёрся в моего мужа взглядом.
— Почти, но всё по закону...— ответ Калеба звучал неоднозначно.
— Вот и хорошо, детали не моя забота. Но внешность, парень?
— Хм, — муж уважительно закивал. Кажется, подполковник сразу смекнул, что к чему. — Тот Калеб Мортен был блондином.
Услышав такое, я только покачала головой. Как же у них там всё наворочено.
— Петер, — послышался из коридора голос соседки, — пожалуйста, скажи мне, что не опоздали. Скажи, что девочка жива.
— Живая я, — чуть хрипло прокричала ей, и тут же закашлялась.
Миссис Ненси несмело вошла в комнату. Вид у неё был плачевный. Волосы спутаны, кожа бледная, глаза красные...
— Удержать в постели не смог, — словно оправдываясь пробормотал мистер Петер. — Одеяло уничтожить нужно. С госпиталя оно. Я сегодня как этикетку нашёл, так за сердце схватился. Вот так решили избавиться от нас. Вспышка эпидемии! А потом бы сказали, что задавили заразу на корню и всего трое погибших. Сожгли бы нас, и все дела.
У меня нет в документах пометки о прививках. В таких местах служил, что моё личное дело лет через пятьдесят в архивах появится. Вот и не отсвечиваю лишней информацией. Заполняя анкету, ткнул только в основные детские прививки, а у Ненси плохая переносимость препаратов. Вот и не стал я настаивать на полном комплексе. А у тебя, Даллия?
— Только детские. Ещё по работе ставили, но я не знаю, что там конкретно. Идти на завод за прививочной картой было лень — указала в анкете только то, что в паспорте.
— Ясно. Лопухнулись они с нами. Не поняли, кто перед ними. Где одеяло? — уже более требовательно спросил подполковник.
— За куполом. На кусты накинул. Сначала сжечь хотел, потом решил — оставлю, чтобы было что предъявить.
— Значит, тоже поняли..., — пожилой мужчина тяжело вздохнул.
— Да, правда, не сразу, — кивнул Калеб, — этикетку, как и ты, увидел. Что-то ты долго соображал, подполковник.
— Теряю хватку. Ненси у меня болезненная, чуть сквозняк — насморк. Решил поначалу что акклиматизация. Её два дня лихорадило. Воспаление на глаза пошло. А потом всё как-то на спад. И вдруг — снова температура! Тогда уже и призадумался, что не в климате дело. А как вчитался в бирку на одеяле, так всё и сложилось. Твари... Знать бы ещё зачем?
— Видимо, не всё мы разнюхали об этой планете, — пробормотал муж и сел рядом со мной на кровать, обняв за плечи.
— Я связался со своими, они пробивают, что тут да как, — подполковник взглянул на нас, нахмурился и, подскочив, усадил на табурет мнущуюся в проходе жену. — У Ненси осложнения на кисти пошли.
Схватив бочонок в руки, я помахала им в воздухе.
— У нас есть отличная вещь! Втирать трижды в день. Готова отдать вам хоть весь!
— Ну зачем же этот дарить, Дали? У меня в аптечке ещё один есть...
Я разом скисла.
— Подрывник! — оживился мистер Петер. — У вас же с собой чего только нет, как в шахты лезете. А ты ведь лез...
— Так точно! Всё обо мне выведал, подполковник? — поднявшись, муж вытащил рюкзак, который я раньше не замечала, и достал пластиковый чемоданчик. С подобным по вызовам к нам на завод фельдшера приезжали.
— Не всё, парень, но голова-то на плечах у меня есть. Могу сложить два плюс два. Вот покумекав на досуге, понял, что девочка твоя ждёт мужа, а значит появишься. Почитал новости... старые, новые... Деда твоего вспомнил и шумиху вокруг. Ну и прикинул, как я бы "законно" из шахт тикал.
— Сосед, а ты точно подполковник? — Калеб прищурился.
— Такой же, как и ты блондин, парень. Но мне нравится это звание, так что смело так и называй. И показывай уже, чем богат.
Муж захохотал и распахнул свою объёмную аптечку.
— Здесь всё, что есть, Петер. "Лихорадка переселенцев" — штука страшная и коварная. Подполковник, не церемонясь, зарылся в аптечку, вчитываясь в названия препаратов.
— Дали я лечил вот этим, — на пол тут же легли маленькие пёстрые коробочки.