(не)желанный брак, или Космический приют для хищных растений
Шрифт:
Но не тут-то было. Я лучше всех знала, плохо мне или хорошо. Нечего из меня умирающую лепить.
— Даллия...
— Не выйдет, Калеб. Мы под куполом. Ветра нет. У меня новая куртка. Не хочу я сидеть в комнате одна, и как сова таращится из дупла...
— А она таращится? — муж замер и вопросительно приподнял бровь.
— Да иди ты! — буркнула я.
Он засмеялся.
Через полчаса я сидела на веранде, закутанная как капуста.
Тёплая погода возвращаться не желала ни в какую.
Даже не верилось, что по прилёте
Какая же здесь зима?!
— А топливо когда доставят? — спросила я как бы невзначай, наблюдая, как Калеб умеючи стёсывает кору с молодых деревьев, поваленных им в ближайшем пролеске.
— Через несколько недель, — не отрываясь от работы, ответил он.
Подняв ствол, Калеб откинул его подальше к куполу.
— Пусть немного полежат, им нужно подсохнуть. С сараем придётся обождать, — он поднял на меня взгляд. — Я вот думаю, леса у нас хватает. Может, сруб поставим? Как ты смотришь на такой вариант?
— Кого поставим? — не сообразила я.
— Деревянный дом вместо этой халупы.
Я хлопнула ресницами. В голове нарисовался смутный образ некогда виденных на картинке экологически безопасных домов на Земле.
— Это хлопотно, — неуверенно пробормотала, запустив руку в распущенные волосы. — Мне кажется, проще отремонтировать то, что есть. Да?
Он покачал головой.
— Не "да", Даллия. Расположение у этой дыры неудачное: в случае половодья нас легко может застигнуть вода. Мы не знаем, насколько разливается река. Да и сам дом доверия не внушает. А впереди зима.
— Делай, как считаешь правильным, — легко согласилась я на его предложение. Не видела смысла умничать в том, в чём не понимаю абсолютно ничего.
— Без твоего одобрения ничего я делать не буду, Дали, но всё же стоит призадуматься. Конечно, всю лесную полосу рубить нельзя. Но проредить даже нужно. Можно и немного рассадить молодые деревца.
— Наверное, надо, — согласилась я.
— Значит, так и сделаем: уберём валежник, вырубим сухостой. Но это потом. А пока сарай.
Он снова взялся за короткий топорик. Обтесал ещё один ствол и откинул его к первому.
— Что-то наших девочек не видать, — оглядевшись, Калеб размял шею. — Уходили со мной за деревьями и куда делись неясно.
Я всполошилась и осмотрела пространство за куполом. Никого!
— Калеб! — испуганно шепнула. — Найди их.
Мы бегали вдоль прилеска и высматривали свои зелёные сокровища. При этом Калеб ещё и пытался гнать меня в дом. Наивный. Буду я сидеть на крыльце, когда мои девочки невесть в какую беду вляпались.
Хотя чувствовала я себя действительно плохо. Ноги тяжёлые, словно к ним кирпичи привязали, и в горле боль...
Но это меня остановить не могло.
— Лапушка, — я заскочила за кустарник и пробежалась вдоль деревьев.
Шорохи...
Задыхаясь, рванула на шум.
Толстые ветви, паутина и ...
— Калеб! — мой голос разнёсся сиреной. — Сюда!
Переполошенный муж тут же показался за деревьями.
— Вот это побоище! — он запустил руку в волосы, оценивая обстановку.
— Вытащи их! — меня начинало трясти. Уж такого увидеть я не ожидала.
— Спокойнее, Дали, спасать здесь уже некого, — в его голосе звучали стальные нотки.
Но это я и сама понимала, но менее жутко от этого не стало.
Мы пришли слишком поздно...
На совсем крохотной полянке, окружённой высокими деревьями, в паутине висели Лапушка и Жиря и, кажется... переваривали местных пауков.
Во всяком случае у моей мухоловочки именно они гирляндами оказались нанизаны на корнях.
Эти двое уничтожили целый паучий выводок, разорвали паутину... Вандалы зелёные...
— А вот не буду я их выпутывать, — заупрямился Калеб. — Вот пусть так и висят украшением. Вам что больше жрать некого? Или на деликатесы потянуло?
Жиря, сообразив, что сейчас кому-то влетит, попыталась кончиками корешков счистить со своих листьев всё ещё дёргающих лапками пауков размером с мою ладонь. Да только ничего у неё не выходило.
— А если они ядовитые? — пошатнувшись, я схватилась за ближайший ствол, и сама вляпалась в липкие белые нити.
— Я всю ночь сидел у постели Даллии, в то время как вы обе спокойно нежились в кадках, — муж свирепел на глазах. — После я готовил на всех завтрак, а вы набивали листья рыбьей печенью. Затем я рубил деревья для сарая, а вы опять полезли набивать брюхо. Кроме того, ещё и вляпались в неприятности и заставили Дали метаться в поисках ваших прожорливых зелёных тушек. А теперь я ещё и должен тратить время, чтобы вытащить вас из паутины? А вам не кажется, что кто-то слишком часто идёт на поводу у своей прожорливости? Вы что голодаете? Вас не кормят?
— Калеб, — мне стало не по себе. Лапушка виновато свесила ловушки, а Жиря лихорадочно счищала пауков, всё больше обматываясь паутиной. — Вытащи их, я тебя очень прошу. Они больше не...
Раздирающий грудь кашель не дал договорить.
— Если Дали поймает осложнения, — процедил мой грозный медведь, — я не знаю, что с вами сделаю. На диету с сегодняшнего дня! Увижу, что отошли от купола дальше, чем на сто метров, накажу! Полезете жрать что ни попадя — накажу!
— Калеб, не нужно так, — я попыталась его разжалобить.
— Нужно! — рявкнул он. — Ты должна сейчас быть в постели, а не торчать на улице.
— Не будь таким. Они уже поняли, что влипли.
Девочки совсем поникли. Корешки повисли, листочки опустились ещё ниже. Из одной ловушки Лапушки каким-то чудом выбрался паук и рванул счастливый на свободу.
— Нет, милая, это уже перебор, — грозно рявкнул Калеб. — А на реке они не поняли, когда тонули? А когда первый раз пережрали, и ты их отмачивала — не поняли? Или память короткая?
— Не будь таким строгим!