Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник)
Шрифт:
– Молли! Молли! – рыдал Джордж. – Где ты?
Молли лежала на полу рядом с каменным столом, на который рухнула крыша. Мы оттащили остатки крыши, и Джордж перебрался через обломки.
– Молли! Молли, милая!
Она открыла глаза:
– Джордж!
– Ты цела?
– Что случилось?
– Землетрясение. Ты цела? Не ранена?
Молли села и, поморщившись, ответила:
– Похоже, нет… Джордж! Где Пегги? Найди Пегги!
Комната Пегги была нетронутой – укрепленные стены выдержали удар стихии. Джордж настоял на том, чтобы сперва вывести Молли на улицу,
Внешнюю дверь шлюза сорвало с креплений. Внутри было темно – свет Юпитера туда не проникал. Я впотьмах толкнул внутреннюю дверь, но та не подалась.
– Никак не открыть, – сказал я отцу. – Принеси фонарь.
– Вероятно, ее удерживает давление воздуха. Крикни Пегги, чтобы забралась в носилки, и мы спустим воздух.
– Мне нужен фонарь, – повторил я.
– У меня его нет.
– Разве ты его не брал?
У меня был фонарь – мы всегда брали с собой фонари, выходя на улицу в темную фазу, но во время толчка я его где-то потерял.
Немного подумав, отец перебрался через обломки и вскоре вернулся:
– Нашел его по дороге к сараю. Вероятно, выронил.
Он посветил на внутреннюю дверь и тихо проговорил:
– Плохо дело. Взрывная декомпрессия.
Между верхом двери и рамой виднелась щель, в которую можно было просунуть пальцы. Дверь удерживало вовсе не давление – ее заклинило.
– Пегги! – крикнул отец. – Пегги, милая, ты меня слышишь?
Ответа не последовало.
– Билл, возьми фонарь и встань в стороне, – сказал он мне.
Отойдя назад, он с размаху ударил в дверь плечом. Та слегка подалась, но не открылась. Он ударил еще раз, и дверь распахнулась, бросив его на четвереньки. Отец поднялся на ноги, и я посветил фонарем в комнату.
Пегги лежала наполовину свалившись с кровати, словно пыталась встать, прежде чем потерять сознание. Голова ее свисала вниз, и изо рта на пол текла струйка крови.
Следом за нами вошла Молли, и они с отцом уложили Пегги в носилки, после чего отец поднял давление. Пегги была жива – она судорожно дышала, кашляла и забрызгала нас кровью, пока мы пытались ей помочь, а потом расплакалась. Когда ее поместили в носилки, она, похоже, успокоилась и заснула – а может, снова лишилась чувств.
Молли плакала, но вела себя удивительно сдержанно. Выпрямившись, отец утер лицо и сказал:
– Билл, берись за носилки. Нужно доставить ее в город.
– Да, – кивнул я, встав с одного конца.
Молли держала фонарь. Пробравшись через груду камней, которая еще недавно была нашим домом, мы с отцом вышли на открытое пространство и поставили носилки на землю. Я огляделся.
На фоне диска Юпитера все так же виднелись тени – Ио и Европа еще не достигли его западного края. Все произошло меньше чем за час. Но мое внимание привлекло не это – слишком странно выглядело небо. Звезды светили слишком ярко, и их было слишком много.
– Джордж, – спросил я, – что стряслось с небом?
– Сейчас не до этого… – Внезапно он замолчал и медленно проговорил: – О господи!
– Что? – забеспокоилась Молли. – Что случилось?
– Все в дом, быстро! Нужно найти всю одежду, какая только есть. И одеяла!
– Что? Зачем?
– Тепловая ловушка! Ее больше нет, – вероятно, землетрясение разрушило энергостанцию!
Мы снова начали рыться в обломках, пока не нашли все необходимое. Времени это заняло немного – мы знали, где что лежит, и требовалось лишь отвалить камни. Одеяла предназначались для носилок – отец замотал их, словно кокон, и завязал.
– Ладно, Билл, – сказал он. – А теперь – вперед!
В это мгновение послышалось мычание Мейбл. Остановившись, я посмотрел на отца. Он тоже остановился, застыв в нерешительности.
– Тысяча чертей! – бросил он, впервые на моей памяти по-настоящему выругавшись. – Мы не можем бросить ее замерзать – она член семьи. Идем, Билл.
Снова поставив носилки, мы побежали к сараю. Он превратился в груду мусора, но по жалобам Мейбл было слышно, где она. Мы сволокли с нее упавшую крышу, и она поднялась на ноги. Похоже, корова особо не пострадала, но, видимо, ее сильно оглушило. Она негодующе смотрела на нас.
Потребовалось немало усилий, чтобы перетащить корову через обломки, – отец тянул, а я толкал. Отец отдал повод Молли.
– А что с курами? – спросил я. – И с кроликами?
Некоторых раздавило, другие бегали по двору. Я почувствовал, как какой-то кролик юркнул между моих ног.
– Нет времени! – бросил отец. – Нам их все равно не забрать; все, что мы можем для них сделать, – перерезать им горло. Идем!
Мы направились к дороге.
Молли шла впереди, таща за собой Мейбл и неся фонарь. Без света нам было не обойтись. Небо, еще несколько минут назад чересчур светлое и ясное, внезапно затянуло дымкой. Вскоре Юпитер стал вообще не виден, а потом наступила кромешная тьма.
Под ногами хлюпала влага – не от дождя, но от неожиданно выпавшей росы. Становилось все холоднее.
Потом пошел промозглый проливной дождь, сменившийся мокрым снегом. Молли замедлила шаг.
– Джордж, – спросила она, – мы еще не дошли до поворота к Шульцам?
– Нет смысла, – ответил отец. – Нужно доставить ребенка в больницу.
– Я не об этом. Не стоит ли их предупредить?
– Ничего с ними не случится. У них крепкий дом.
– Но… холод?
– Ох…
Он понял, что она имела в виду, а потом, подумав, понял и я. Без тепловой ловушки и энергостанции каждый дом в колонии превращался в морозильную камеру. Что толку от энергоприемника на крыше, когда энергии нет вообще? Будет все холоднее, холоднее, холоднее…
А потом еще холоднее. И еще…
– Идем дальше, – внезапно сказал отец. – Решим, когда доберемся до поворота.
Но мы ничего не решили, поскольку поворота так и не нашли. К тому времени мы уже пробирались сквозь хлещущую в лицо метель, – казалось, будто в кожу вонзаются маленькие раскаленные иголки.
Когда мы миновали лавовую стену, отмечавшую начало новой дороги к нашему дому и новым фермам за ним, я начал отсчитывать про себя шаги. По моим подсчетам, мы прошли около пяти миль, когда Молли остановилась.