Небесный ключ
Шрифт:
— Поиграйте с детьми в конспирацию, а меня им представьте страшным тираном и деспотом, который только о том и думает, как бы срезать их на экзамене, — предложил Перу Тарен. — Остальное придумайте сами.
Вот юноша и придумывал, делясь сомнениями и догадками с Тайей. Споры их были горячими, заходя далеко за полночь. Да только все складывалось отнюдь не по плану.
Учеников, как выяснилось, не интересовали приемы Контроля. Их волновало лишь то, как вести себя на экзамене. Зачислят или, не дай Дух Жизни, завалят? Ответ на этот вопрос они хотели узнать первым делом. Самым крупным специалистом в этой области мог быть только студент-третьекурсник, к которому их приписали. Поэтому первая встреча сама оказалась экзаменом — не для ребят, а для Пера. Как он ответит на все их вопросы? И кем для них станет в итоге? Будущее терялось в тумане. А в полуподвале, где должны были проходить занятия, стоял полумрак, рассеиваемый только огнем керосиновой лампы на узеньком столике. Тепло и не дует. Да только Перрора Гарна, преподавателя подготовительных курсов, мандраж пробирал.
— Здравствуйте, Пер! — хором грянули тринадцать сорванцов, изображая примерных детишек. Вышло не очень-то достоверно: встрепанные патлы да длинные голенастые ноги могли принадлежать только пацанам, с младых ногтей сигавшим через чужие заборы. И выражения лиц соответствовали.
Взглянув на аудиторию, юноша вдруг оробел. Приготовленная вчера вечером речь разом вылетела из головы. Хороша заготовка, да вот беда — неуместна. Им сейчас умные речи — что ему, Перу, молочная детская кашка. Наелись. Подросткам не нужен учитель—зануда. Они позарез хотят поиграть во что-нибудь новое и заодно получить разъяснения, как обстоят дела с поступлением. Надо выяснить, что представляют собой эти ребята.
— Здравствуйте. И расслабьтесь, — сказал Пер неожиданно для себя.
Пацанята нахохлились и подобрались.
— Расскажите—ка мне о себе.
— И что рассказать? — подал голос самый смелый.
— Для начала — кого как зовут. А потом — кем хотите стать, когда выучитесь.
— Кем мечтаю стать? Или кем заставляют родители? — спросил непокорного вида подросток с явной примесью зохровой крови.
Пер успел подобрать нижнюю челюсть, иначе она хлопнулась бы прямо на грудь. Дело приняло неожиданный оборот. Не ученик обращался к учителю, а подросток к юноше, отбросив прочь социальные роли. Ситуация не вышла из-под контроля — она под ним и не находилась.
«Говорить о Контроле собрался, — молча выругал сам себя Пер. — Ну и дурак».
— И то и другое, — ответил он, подавив приступ смущения.
— Меня зовут Эйдар, — представился мальчик. — Хочу быть математиком. А предки хотят, чтобы учился на агронома...
Юноша не успел собраться с мыслями, чтобы ответить. С заднего ряда, из темноты, раздался чей-то обиженный хмык. Эйдар тут же прервался и глянул назад:
— Ну, чего? — бросил он.
— А нечестно!
Пер поднял чадящую керосинку, ее свет выхватил из темноты лицо мальчика лет двенадцати с очень большими глазами.
— Уважаемый Пер, так нечестно. Вы тут всех нас расспрашиваете. А о себе вы расскажете? Ну хоть немножко? И Академия, говорят, здесь не сахар...
— А кто хочет сахар — тому в бакалейную лавку! — озлился Эйдар.
— А кто называет свое полное имя — выпендривается! — ответил мальчишка. — Вот Пер не выпендривается, хоть и учитель... Меня зовут Тон.
— И кем ты хочешь стать? — спросил будущий социолог, лихорадочно думая, как выпутаться из ситуации.
— А пока не скажу, это секрет! — сказал Тон, вдруг покраснев до корней волос. — А родители... Я от них убежал. Хотели меня к скобарю в подмастерья отдать!
— А живешь где? — уставился Пер на мальчишку.
— На дворе у приятеля. Там сарай. Не простой, а из бревен...
Пер запустил пятерню в волосы и задумался. Казалось, все это — учеба, исследование. Кто сможет — поступит, а кто не поступит — того по домам. Ведь Тарен сказал, что в этом году будет жесткий отбор. А тут вот такое, мальчишке жить негде...
— Пойдешь жить к госпоже Матте? — строго спросил юноша. — Это моя соседка. Если денег предложишь — обидится. Просто так жить возьмет и кормить еще будет.
— А еще она будет воспитывать, — добавил Тон. — То делай, а это — не делай... Потому не пойду. И в сарае неплохо. Мне заезжий географ рассказывал: в наших широтах зимы, считай, и нет. Вода не мерзнет.
— А если замерзнет?
— Ну, костер под котелком разведу...
— Ладно, Тон. Поговорим обо всем этом потом, — ответил Пер, совсем уже выходя из роли учителя. — Пусть другие представятся. А о себе я потом расскажу.
— И об Академии. И об экзаменах.
— Да, разумеется.
Мальчишки рассказывали о себе и о своих чаяниях, время от времени устраивая между собой перепалки. Будущий социолог внимательно слушал, пока керосин в лампе не кончился. И когда большие осенние звезды, помаргивая, заглянули в окошко подвала, Пер сказал:
— Пора по домам. Только на лестнице осторожно: ступеньки крутые.
Ребята поерзали в темноте, собираясь. Потом осторожно поднялись гуськом по скрипучим ступенькам. А на улице уже наступила ночь. Воздух осени отдавал горькими дикими травами. Мальчики, будто по молчаливому уговору, не потревожив осенней тишины, выбрались из подвала на задний двор Академии и построились полукругом в ожидании Пера. Юноша шел последним. Он выбрался, навесил на дверь амбарный замок и повернулся к ребятам.
Ученики молча ждали.
А потом произошло то, чего будущий социолог не ожидал. Тон сделал шаг вперед, протянул руку. Юноша, подавив очередной приступ смущения, ответил мальчику рукопожатием.
— Пер, спасибо. Вы очень хороший учитель, — сказал мальчик, доверчиво улыбаясь.
Студент приоткрыл рот. Через некоторое время закрыл и выдавил:
— Я же вас ничему не учил!
— Меня за всю жизнь ни разу не спрашивали, чего я хочу, — объяснил Тон серьезно. — Только вы спросили. Я, значит, потом и скажу. Тогда можно будет учить, и я буду учиться.
Остальные подростки одобрили Тона, вдруг перестав пререкаться между собой. Кто-то кивнул, кто-то застенчиво улыбнулся. У Эйдара, мечтающего стать математиком, загорелись глаза.
— Вы же хотите учиться совсем разным профессиям, — проронил Пер растерянно.
— Конечно, — ответил невзрачного вида парнишка. — А еще мы хотим поучиться у вас.
— И чему?
— Да Контролю, наверное. Нам об этом никто ничего не рассказывал. Просто не знают. Вот представляете, что мне сказал мой учитель?