Небесный король: Эфирный оборотень
Шрифт:
— Сэр, — сказал он обращаясь к Расселу, — Мы случайно не в Голливуде на съемках кино? У меня такое ощущение, что скоро здесь должна появиться Грета Гарбо.
— Честно говоря, Пит, — неуверенно ответил майор Кремп, — Я знаю не больше твоего. По-моему, мы стали жертвой какой-то глупой шутки со временем. Быть может, нас специально сюда услали в качестве закрытого эксперимента и наблюдают сейчас через хитроумный телескоп как мы тут барахтаемся, а может — случайно. В любом случае, нам ничего не остается как принять пока эту жизнь и посмотреть, что тут можно изменить. Мой отец как-то говорил, что перед войной жареная кукуруза была значительно слаще. Мне только что пришло в голову найти ее и попробовать.
Кремп поймал на себе непонимающие взгляды членов экипажа. Лишь спустя минуту до людей начало доходить, что с ними случилось что-то серьезное и, возможно, необратимое. На лицах появился сначала страх, затем недоумение и полное нежелание верить в то, что видели их глаза. Наконец неутомимый Джассини, который всегда первым приходил в себя только потому, что не умел долго унывать, сказал:
— Что-ж,
— Предложение принимается, — согласился Кремп. — Приказываю экипажу в полном составе следовать за мной в ближайший бар.
Американские улицы, как известно, просто нашпигованы питейными заведениями различного калибра. Одно из них очень кстати оказалось неподалеку. Увидев через улицу вывеску «У Заура», Кремп прямиком направился туда. Заведение оказалось довольно дешевым, но это летчиков нисколько не смутило. В настоящую минуту им было все равно где пить. В небольшом зальчике с низким потолком было тесно, как в трюме рыбацкой шаланды. Воздух был настолько пропитан дымом крепкого табака, что запросто можно было вешать топор. За несколькими дубовыми столами веселились компании пьяных грузчиков, моряков и людей непонятных профессий. Присев у стойки бара на видавшие виды высокие табуреты, летчики заказали по стаканчику водки и молча опрокинули их внутрь. Вторая порция прошла под тост Джонни Питфайера «О том, что им когда-нибудь удастся вернуться назад». Третья — под тост Биллинго «Чтоб этот русский оборотень горел в аду». С этим предложением все согласились. Ведь именно из-за этого чертова оборотня все они были вынуждены, возможно навсегда, застрять в этом времени и, не исключено, сгинуть на войне с нацистами. Ведь все они выросли тогда, когда об этой войне уже рассказывали только истории и показывали кинофильмы. Кремп неожиданно вспомнил, что где-то здесь, в этой стране, живет сейчас его молодая мать с его молодым отцом и только подумывают о том, чтобы завести себе ребенка, то есть его. А этот самый ребенок уже сидит в Нью-Йоркском баре и глушит водку, абсолютно ошалев от такого предположения. Ведь так просто не может быть? Ведь не могут же дети быть старше своих родителей? Такого на Земле никогда еще не было, и Кремп отнюдь не горел желанием быть пионером путешествий во времени. Ему вполне нравилось жить в конце двадцатого века. Хмель уже давал себя знать, и теперь Рассел сидел и цинично думал о том, что ему страшно хочется посмотреть на свою мать в молодости. На отца, пока он не погиб в автокатастрофе. На их совместную жизнь, о которой мать только рассказывала. Из-за этого русского эфирного оборотня вся жизнь теперь больше походила на кинофильм, а не на реальность. Кремп даже чувствовал себя персонажем захватывающего фантастического боевика, который вот-вот должен закончиться. Еще секунда, последняя кровавая сцена и загорится свет в зале, все пойдут домой и будут жевать по дороге воздушную кукурузу. Он, словно невидимка, смотрел с потухшего экрана на уходящих зрителей, не в силах крикнуть им «Эй вы, черт побери, возьмите меня с собой! Я же живой, я вместе с вами, я тоже хочу есть кукурузу». Но зрители почему-то не оборачивались на его вопли, словно не слышали. Словно его не существовало вместе с ними. И теперь до самого Рассела, храброго майора ВВС, отчаянного и рискового мужика, постепенно начал доходить смысл происходящего. Еще десять минут назад он объяснял своим людям, что этого не стоит бояться, что это пройдет. А если не пройдет, то и здесь можно жить и по-своему наслаждаться. Но на сей раз железная американская логика жизни одного дня не давала никакого эффекта — больше всего на свете ему хотелось домой. К жене Джудит, к своему истребителю, к друзьям.
— Эй, мистер, — совсем близко рядом с лицом Рассела возникла смердящяя перегаром от дешевого рома физиономия грузчика, — дай-ка мне папироску, ты, я вижу, при монетах.
Подчиняясь какому-то звериному инстинкту, во время которого душа несказанно радовалась вместить на чем-то свою боль, Рассел с разворота молча въехал грузчику в ухо. Физиономия исчезла из поля зрения под грохот ломающихся деревянных стульев, перевернувшегося стола и звона расколовшихся кружек. За спиной Рассела послышался недовольный ропот. Экипаж бомбардировщика разом отвлекся от своих грустных мыслей, мускулы напряглись, внимание, несмотря на хмель, обострилось. Сквозь неожиданно воцарившуюся тишину прорезался хриплый голос:
— Эта офицерская гнида ударила моего кореша Билли…
Еще секунда, и летчики слезли со своих табуретов, обернувшись в зал. К ним медленно надвигалась человек десять здоровенных мужиков, явно не обремененных излишками образования, о чем говорили тупые бычьи глаза, залитые до краев спиртом. Кое у кого в руках мелькали пустые бутылки.
— Сейчас ты у меня получишь, вояка хренов, — сказал их предводитель, облаченный в грязную докерскую жилетку цвета немытого «Бьюика», заходя с правой стороны к Расселу, — Сейчас я намотаю твои кишки на вертел и поджарю.
Кремп не любил долгих разговоров и не привык долго ждать. Перегнувшись, он первым выхватил из-под стойки бара литровую бутылку и саданул ею предводителя докеров по квадратной голове. После чего, ему показалось, что обрушился небоскреб — с таким грохотом грузный предводитель завалился навзничь. Остальные портовые грузчики бросились на летчиков с дикими криками дорвавшихся до тропы войны каманчей. Однако, Кремп мог гордиться своей командой. Билл Хармен по силе не уступал перворазрядному грузчику и одним ударом раскрошил челюсть нападавшему. Джонни Питфайер, ловко увернувшись от просвистевшей
— А ну, прекратить драку! — громко приказал жесткий голос, — За неповиновение военному командованию — расстрел.
Движение мгновенно замерло. Солдаты быстро вытолкали всех грузчиков на улицу, как ни странно не обратив никакого внимания на Рассела и его спутников. Офицер, командовавший патрулем, подошел к ним и сказал:
— Вы не имеете права, сэр, в такое время рисковать своей жизнью и жизнями ваших людей в пьяной драке. Вы нужны фронту. Я не буду вас задерживать, но если драка повторится, у вас могут возникнуть большие проблемы.
После этого в пустом баре не осталось никого кроме экипажа бомбардировщика.
— У нас уже возникли большие проблемы, — сказал Кремп, усмехаясь вслед офицеру, и добавил, обращаясь к подчиненным, — пошли отсюда, парни.
Компания вышла на улицу. Немного постояв в нерешительности, Кремп, у которого было муторно на душе, предложил всем разойтись и остальное время отдыхать по собственному желанию. Дик Биллинго и Лесли Форд, уже немного пришедший в себя после мощного удара в ухо, отправились вместе с Громоотводом искать какой-нибудь другой пивной бар, славившийся своими раками и темным пивом. Джассини приударил за девочками с бульвара. Кремп и Питфайер решили просто побродить по нью-йоркским улицам. Они побрели наугад по 49 авеню, совершенно непохожей на ту улицу, которую Кремп видел в родном времени, но кое-где уже радовавшей глаз приметами того самого родного времени. То тут, то там между проросшими в небо небоскребами ютились 2х — 3х этажные домики с широкими крышами и едва заметными балкончиками. У подъезда одного из них летчики купили жареной кукурузы и, похрустывая на ходу, направились дальше, разглядывая светящуюся рекламу над дверьми кинотеатров и питейных заведений. Разговор не шел, каждый предпочитал молча предаваться воспоминаниям под шум проезжавших по дороге автомобилей. Так, незаметно для себя, Рассел и Джони добрались до конца 49-й улицы, которая упиралась в ворота морского порта. Стоявший у ворот патрульный не впустил праздношатающихся летчиков внутрь, но им и без того были хорошо видны громады военных кораблей, снаряжавшихся для какого-то дальнего похода. У причала стояло также несколько сухогрузов, в трюмы которых что-то активно закатывалось и затаскивалось. Двое откровенно высматривающих что-то военных летчиков вызвали подозрение у начальника охраны порта, и он не преминул проверить у них документы. Но, рассмотрев новое назначение Рассела, успокоился и к немалому удивлению последнего, указав на стоящие на рейде крейсера, сказал:
— Ставлю $100, сэр, что вам придется сопровождать вот эти игрушки.
На следующий день ровно в шесть вечера майор ВВС США Рассел Кремп стоял перед полковником Райтом и внимательно слушал задание:
— Таким образом, майор, ваш бомбардировщик будет сопровождать караван «PQ-17» с оружием и боеприпасами, который направляется в советский город Мурманск. Ваша задача — довести его до северной водной границы Норвегии, далее караван будут прикрывать англичане, а затем, изменив курс, направиться в квадрат 63.11. К тому моменту, когда вы его достигнете, по нашим расчетам, основанных на донесениях разведки, там будет находиться фашистский суперлинкор «Тирпиц», имеющей своей целью уничтожить идущий в Мурманск караван «PQ-17». Ни один из находящихся на вооружении США самолетов не обладает достаточной огневой мощью, чтобы нанести суперлинкору значительный урон. Судя по рапорту разведподразделения второй армии, разобравшему по винтику вашу машину, этот бомбардировщик способен на все. Именно поэтому, майор, ваш самолет решено отправить на выполнение особо опасной миссии. «Тирпиц» — кость в горле союзных сил. Этот линкор обладает зенитной артиллерией, способной выстроить в небе стену огня длиной в полмили. Мы дважды неудачно пытались вывести его из строя, но Фюрер бережет свое смертельное оружие и использует его только для крупных дел. На сей раз мы выманим «Тирпиц» из логова в норвежских фьордах, а вы его уничтожите или сильно повредите. Потеря суперлинкора приведет Гитлера в чувство. Вылет завтра, в 8.00 утра. С Богом, Рассел!
Рассел невольно вздрогнул — эту фразу майор слышал уже второй раз в жизни.
Глава 5. Дениц всегда любил хорошую шутку
Адмирал нацистских военно-морских сил фон Денис мучился бессонницей вот уже второй год. Больше всего адмиралу досаждал гул радиаторов отопления, казавшийся ему воем русских торпедоносцев, пикирующих на флагманский линкор «Тирпиц». Свой линкор, самый мощный среди линкоров всех европейских флотов, Дениц очень любил, а потому запрятал его подальше от боевых действий — в заснеженные норвежские фьорды. Русские торпедоносцы, преследовавшие адмирала по ночам, от этого, правда, из его снов не исчезли. Тогда Дениц приказал разобрать всю систему новомодного и дорогостоящего парового отопления, после чего стал просиживать долгие бессонные часы перед камином, отогревая свои вечнохолодные пятки. Заботливый Фюрер как-то посоветовал ему пить валерьянку, закусывая ее кусочками алоэ. Валерьянку Дениц пил, однако алоэ, несмотря на все свое влияние, он нигде не смог достать. Поэтому приходилось запивать валерьянку шнапсом.