Небесный лабиринт. Прощение
Шрифт:
Трубку сняла Патси и сказала Бенни, что ей звонит какой-то молодой человек.
— Как дела? — взволнованно спросил Джек. — Что у вас происходит?
— Ничего. У нас все в порядке, — еле слышно ответила она.
— И слава богу. Ты не звонила.
— Не хотела тебя беспокоить. — Этот разговор казался Бенни нереальным. Она продолжала смотреть на книги.
— Я бы с удовольствием приехал. — Он говорил с таким сожалением, словно сообщал, что приехать не сможет. Но это не имело значения. Бенни не хотела, чтобы
— Нет, пожалуйста, не надо. — Она говорила настойчиво. Джек понял это по-своему и обрадовался.
— Значит, ты скоро приедешь сама?
Она ответила, что до конца недели должна разобраться в делах. Может быть, в понедельник они встретятся в «Аннексе» и выпьют кофе.
Ее тактика оправдала себя. Казалось, Джек искренне переживал из-за того, что они не видятся.
— Прошло много времени. Я соскучился по тебе, — объяснил он.
— А я по тебе. Вы все такие молодцы, что приехали на похороны. Еще раз спасибо.
Джек положил трубку, и она тут же забыла о его звонке.
Спросить совета было не у кого.
Она знала, что Пегги, Клодах, Фонси и Марио могли бы разобраться в книгах. Так же, как миссис Кеннеди и другие деловые люди их города.
Но нельзя было позволить, чтобы эти люди сочли ее отца тупицей и ротозеем. Тем более нельзя было позволить заподозрить Шона Уолша в нечестности, пока она сама не убедится, что это правда.
* * *
— Почему я не могу отвезти вас домой? — спросил Саймон Нэн после обеда.
После случайной и неожиданной встречи на приеме с коктейлями они виделись уже второй раз за неделю.
Нэн посмотрела на него и сказала правду:
— Я никого не приглашаю к себе домой. И никогда не приглашала.
В ее словах не было ни вызова, ни попытки оправдаться. Она просто констатировала факт.
— Можно спросить, почему?
Ее взгляд стал насмешливым.
— Можно. Если вы не боитесь, что вас назовут слишком любопытным.
— Не боюсь. — Саймон положил ладонь на ее руку.
— Понимаете, такой уж я уродилась. Такой я себя ощущаю и буду ощущать всегда. Если вы или кто-нибудь другой придет ко мне домой, это все изменит.
Это был самый длинный рассказ Нэн о самой себе. Саймон смотрел на нее с удивлением, к которому примешивалось восхищение.
Он понимал, что Нэн родом откуда-то из северного Дублина. Знал, что ее отец занимается строительством, и предполагал, что они живут в одном из больших домов, принадлежащих нуворишам. Если так, то у них есть деньги. Ее наряды были безукоризненными. Она появлялась в самых фешенебельных местах. Саймон понимал желание Нэн оградить свою личную жизнь от чужих глаз и высоко ценил ее честность.
Он нежно назвал ее глупышкой. Лично он не стыдится своего дома, запущенного нокгленского особняка, знавшего лучшие дни. Особняка,
Но Нэн это не тронуло. Она не любит приглашать домой своих друзей. Если Саймону это не нравится, то, возможно, им лучше не встречаться.
Она заранее знала ответ. Саймон согласился больше не упоминать об этом.
В каком-то смысле это стало для него облегчением. Не нужно будет являться при полном параде к воскресному ленчу и поощрять несбыточные надежды.
Уроки рукоделия в школе давались Хитер с огромным трудом. Но после беседы с нокгленским шорником Декко Муром она решила освоить это искусство. Декко сказал, что она могла бы шить дамские охотничьи костюмы, которые будут продаваться у Пегги Пайн и Хогана.
В следующем семестре она непременно научится хорошо шить.
— Черт бы побрал эту вышивку крестиком! Какое она имеет отношение к шитью одежды? — ворчливо сказала она Еве. Девочке исполнилось двенадцать лет. По этому поводу ей позволили пробыть у двоюродной сестры до восьми часов вечера.
Кит испекла именинный торт, и все хлопали в ладоши, когда Хитер задувала свечи. Студентам нравилась Хитер, обладавшая хорошим аппетитом.
Они обсуждали преподавание рукоделия в школах и жалели, что мальчиков не учат вышивать крестиком; по их мнению, это было несправедливо.
— Скажите спасибо, что вас не заставляли шить длинные зеленые панталоны с прокладками, как делали в нашей школе! — со смехом ответила им Ева.
— А зачем вы должны были их шить? — Хитер очень интересовало все, что имело отношение к монастырю.
Ева уже не помнила. Кажется, такие панталоны надевали поверх трусиков под туники, когда делали стойку на руках. Или их надевала только она одна? Ладно, неважно… Она злилась на Саймона, который не счел нужным приехать на день рождения сестры и ограничился тем, что прислал ей дешевую поздравительную открытку с изображением дамы в кринолине. Мог хотя бы выбрать открытку с лошадью; таких сотни.
Но больше всего ее тревожила Бенни. У подруги возникли какие-то сложности с бизнесом. Разговор не телефонный; Бенни все расскажет на будущей неделе.
Она не могла забыть последние слова Бенни:
— Ева, если ты знаешь какие-нибудь молитвы, то молись за меня.
— О чем я должна молиться?
— О том, чтобы все закончилось хорошо.
— Мы молились об этом всю свою жизнь, — сердито буркнула Ева и сказала Бенни, что не собирается просить Небеса о чем-то неопределенном.
— Мудрая Женщина какое-то время воздержалась бы от выяснения, — ответила ей Бенни.