Небесный лабиринт. Прощение
Шрифт:
— Я люблю тебя, — внезапно сказал Джек, когда они сидели и пили апельсиновый сок из бутылок с соломинками. Он отвел от глаз Бенни влажную прядь.
— Почему? — спросила она.
— Откуда я знаю? Мне было бы куда легче любить девушку, которая никуда не исчезает.
— Я тоже люблю тебя, — ответила она. — Это доставляет мне удовольствие.
— Ничего себе комплимент!
— Это правда. Я люблю в тебе все. Часто думаю о тебе и испытываю теплое чувство.
— Кстати, о теплых чувствах. У меня есть отцовская
У Бенни сжалось сердце. В машине было очень трудно сказать «нет». Все, о чем им говорили в школе и в церкви, внушали с помощью проповедей о целомудрии, должно было облегчить выбор между грехом и добродетелью. Им говорили, что добродетель вознаграждается, а грех наказывается, причем не в загробной, а еще в этой жизни. Что юноши не уважают девушек, которые уступают их требованиям.
Но никто не говорил им, как это приятно. Как легко начать, как трудно кончить и какой обманутой чувствуешь себя, когда умудряешься положить этому конец.
И о том, чего ты боишься больше всего. Если ты не станешь продолжать то, чего хочется вам обоим, найдется множество других, которые станут.
Темпераментных и не слишком щепетильных. Вроде тех, которые, как выяснилось, живут в Уэльсе.
* * *
— Надеюсь, мы растащили вас не слишком рано, — насмешливо сказала Ева, когда подруги ложились спать в доме Кит Хегарти.
— Нет. Думаю, как раз вовремя, — ответила Бенни.
Они уступил просьбе Эйдана и Евы пустить их в машину, пока бедняги не замерзли насмерть.
— Почему ты не можешь остаться на уик-энд? — Казалось, Ева тоже хотела ее о чем-то предупредить. Казалось, такое послание она получала от всех и каждого. «Будь поблизости».
Но она не могла остаться, как бы велика ни была опасность. Ей требовалось быть в Нокглене.
— У тебя есть сигарета? — спросила она Еву.
— Ты же не куришь.
— Нет, курить будешь ты. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. Речь пойдет о Шоне Уолше.
Они снова включили свет. Когда Бенни начала рассказ о деньгах, своих подозрениях и партнерстве Шона, испуганная Ева села.
Надежда на то, что мать Бенни с помощью магазина начнет новую жизнь. Поддержка, которая ей необходима… Ева слушала и все понимала. Она говорила, что какие бы искушения ни подстерегали Джека Фоли, на свете есть вещи поважнее. Бенни должна разоблачить Шона Уолша, чего бы это ей ни стоило.
Ева сказала, что приедет сама и поможет подруге искать деньги.
— Но мы не можем войти в его комнаты. А если обратимся в полицию, он их спрячет.
— Да, он еще та лиса, — подтвердила Ева. — Тебе придется быть очень осторожной. Очень.
Во время субботнего ленча у Марио было яблоку упасть негде. Всех привлекали его тосты с сыром и кремовый торт. Бенни заметила это, когда шла мимо.
Она
Клодах и Фонси привлекли к себе весь город. Здесь были даже те, кто привык ездить за покупками в Дублин.
— Твоя мать в отличной форме. Она хочет укоротить юбки и привести себя в порядок.
— Матерь Божья, кто же укоротит ей юбки? Ты слишком занята.
— Ты сама обязана научиться подшивать подол. Разве ты не говорила, что у тебя где-то есть швейная машинка?
— Да, но я понятия не имею, где она. Нужно рыться в хламе, который скопился в магазине.
— На территории достопочтенного Шона Уолша?
— Нет, он живет наверху. Я говорю про второй этаж.
— Найди машинку, Бенни. Пусть кто-нибудь привезет ее к вам. Я забегу на десять минут и покажу, как это делается.
— А если из этого ничего не получится? — с надеждой спросила Бенни.
— Тогда твоя мать никогда не будет выглядеть модно. Ясно?
Бенни решила вернуться в магазин и проверить, там ли швейная машинка и в рабочем ли она состоянии. После этого она попросит Тедди Флуда или Декко Мура прийти с тележкой и отвезти машинку в Лисбег.
Шона в магазине не было. Только старый Майк видел, как она поднималась по лестнице.
Швейная машинка стояла за старым диваном с вывалившимися пружинами, которым не пользовались лет двадцать.
Она напоминала столик. Сама машинка располагалась под столешницей. Бенни потянула столешницу вверх, и машинка поднялась, сверкающая и новенькая. Конечно, ведь ею почти не пользовались. «Хорошая вещь, — подумала Бенни. — Ящички с каждой стороны. Наверное, для катушек, пуговиц и всего остального, без чего любительницы рукоделия не представляют себе жизни».
Она вытянула один из ящичков. Тот был битком набит маленькими бурыми конвертами, наваленными один на другой. Странный способ хранить пуговицы и нитки… Бенни лениво открыла один из них и увидела сложенные вместе зеленые банкноты достоинством в один фунт и розовые достоинством в десять шиллингов. Конвертов были дюжины и дюжины. Старых конвертов с адресом магазина, в которых когда-то присылали счета за поставленные товары. Конвертов с марками.
Чувствуя себя так, словно ее облили из ушата, Бенни поняла, что она нашла деньги, которые Шон Уолш годами крал у ее отца.
Она не помнила, как пришла домой. Для этого нужно было пройти мимо Кэрроллов, Десси Бернса, кинотеатра, Пегги Пайн, Пакси и Марио. Может быть, она даже здоровалась с кем-то, но не осознавала этого.
Увидев ее из кухни, Патси проворчала:
— Твоя мать думала, что ты опоздала на автобус. — Бенни заметила, что она собирается накрывать на стол.