Небесный летающий Китай (сборник)
Шрифт:
Она принесла неприятную, но важную новость. Она вообще отличалась апокалипсическим мышлением и любила выискивать и выдумывать разные беды, которые вот-вот приключатся. Настоящая беда была намного слаще – она не затрагивала ее напрямую. Елизавете Фоминичне не было дела до гранта; она довольствовалась меньшим, поддерживая тесную дружбу с бухгалтерией.
Чебуров схватился за голову. Взор его опустошился и стал подобен гиппократовскому.
Пришел Фельдман.
– С фанатами и бабушками полный ажур, – доложил
– Что там заработало? – Главная сестра не поняла. Она никогда не слышала ни о таком приборе, ни о том, что он ломался.
– Ставки делают и принимают.
– И кто лидирует? – осведомился Чебуров, оглаживая зама мутным взглядом.
– К сожалению, не мы.
– Откуда они все знают? – простонал главврач. – Я не в курсе, а они знают все…
– Так город маленький, – объяснила Елизавета Фоминична. – Они все передружились. Носятся по улицам в своих колясках…
– Мне, что ли, в коляску пересесть? Для лучшей информированности?
Все деликатно промолчали, но кое-кто подумал, что это неплохая мысль.
После долгого молчания Георгий Жорыч обрел прежнюю решимость. И обратился к Фельдману:
– Заносите стулья обратно.
– Я не вполне понимаю, Георгий Жорыч…
– Что тут непонятного? – зловеще ответил тот. – Заносите стулья обратно в конференц-зал.
Фельдман побледнел.
8
Больничная крыша была так себе.
Она давно просила ремонта. Получался замкнутый круг: для ремонта был нужен грант, а для гранта – ремонт. Этот круг следовало разорвать, и Чебуров пришел к единственно возможному решению: первая надобность важнее второй.
Гуссейнов, заразившийся энтузиазмом, сбавил обороты. Он даже сказал:
– Георгий Жорыч, прогуляйтесь по моему отделению. Там много таких, которые озоровали на крышах. А теперь они лежат, и ниже подбородка у них ничего не пашет. Руки только немножко. Вспоминаете? Согнутые в локтях, с контрактурами. Плечами двигают и руками согнутыми беспомощно бьют, как ластами. Как тюлени. Видели тюленя?
– Я видел тюленя, – сумрачно отозвался Чебуров. – И сделал выводы. Занимайтесь своим делом и не срывайте мероприятие.
Он был рассеян и думал о другом. Он отослал своих присных и набрал номер давнишнего знакомого из важных пациентов, генерала авиации.
– Трофимыч, приветствую, – сказал он в трубку. – Послушай, мне позарез нужен вертолет.
Генерал не удивился.
– На рыбалку собрался? На охоту?
– Нет. У нас тут будут своего рода соревнования… мне понадобится видеозапись, вид сверху. Чтобы отослать серьезным людям. С меня литр спирта. А вообще – какой там литр, сколько попросишь.
– Тебе он надолго нужен?
– Да на пару часов. Дату я
– Это можно, – пророкотал Трофимыч.
– А распылить с него что-нибудь можно? Типа триколора? Как «Витязи» делают?
– Можно и распылить.
– Я твой должник, – искренне объявил Георгий Жорыч и дал отбой.
Пускай конкуренты устраивают салют – он тоже устроит салют. Дурное дело нехитрое. А вот видеосъемки с воздуха у них не будет. Вроде мелочь, но жизнь состоит из мелочей, и в Губернаторской администрации обязательно оценят ракурс. Лояльность возводится в степень.
Главврач отправился на крышу, чтобы лично проследить за ходом работ.
Там уже вовсю стелили дорожку из линолеума. Справа и слева торчали трубы, как верстовые столбы. Пациенты-умельцы ладили микрофон и вообще освещение. Обращаться к больничным электрикам было бессмысленно, они не умели заменить перегоревшую лампочку. А вот среди больных всегда можно найти несколько скучающих мастеров, которым нечем заняться помимо домино. Им даже сулить ничего не нужно, у них чешутся руки. Ежов и Гуссейнов надергали таких без большого труда, и работа закипела.
Георгий Жорыч бодрился, но всякий раз, когда оказывался на крыше, ловил себя на том, что ему уже не очень хочется быть скипом.
Дорожка струилась по центру, и до краев было далеко, но все равно делалось неуютно.
Чебуров прогулялся по этой дорожке, мрачно воззрился на завершавший ее круг. С кем же, между прочим, соревноваться? У него только одна команда. И еще одну ему не набрать – все сотрудники давно сообразили, куда дует ветер, и могли противопоставить спорту несокрушимые аргументы.
Он вернулся в кабинет и вызвал к себе заведующего лечебной физкультурой. Безумная идея Ежова уже не казалась ему безумной.
9
Физкультурником был наглый молодой человек, охочий до малолеток и выпивки.
Главврач испытывал к нему неприязнь и называл его не иначе, как именно так: «молодой человек».
– Молодой человек, – сказал он сухо, внимательно изучая собственные руки. – У вас есть пациенты, которым полезно побегать?
Физкультурник шмыгнул носом и почесал прыщавую щеку.
– Ну, найдутся. Штук пять-шесть.
Он не боялся Чебурова и при каждом разносе грозил уходом в санаторий, где физкультурника ждут не дождутся. И это срабатывало, потому что замены молодому человеку не было.
– А они могут погонять каменюгу? – с напускным безразличием осведомился Георгий Жорыч.
Он не уточнял – вся больница давно уже знала, о какой каменюге речь.
– Да они-то погоняют, – небрежно ответил физкультурник. – Только толку от этого? Они увечные все. Хромают после старых переломов. С ними соревноваться – что ребенка бить.